Гарри Тюрк - Дьенбьенфу [Сражение, завершившее колониальную войну]

- Тогда, когда я еще не прибыл в Сайгон, – думал Наварр.

Летчик показал ему на карте Муонгкхуа, потом нашел Лай-Чау, а потом еще один пункт в 150 км дальше на восток, под названием На-Сан. – Это были бы три важнейших бастиона, чтобы преградить Вьетминю путь в Лаос. Если бы мы могли контролировать территории между ними, то в Лаос смогли бы попасть только одинокие путники с ручной поклажей. Но Муонгкхуа практически отрезан.

- Но зато мы можем серьезно рассчитывать на Лай-Чау и На-Сан, не так ли?

- Да. Полетим к На-Сану, мой генерал?

- Я хотел бы посмотреть, да. Наварр подумал о том, что лишь несколько дней назад он получил из Парижа приказ любой ценой обеспечить безопасность Лаоса. Муонгкхуа мы больше не сможем удержать. Его снабжение слишком обременяет наши тыловые службы. Но Лай-Чау нам нужно отстоять. Это, если так можно выразиться, угловой столб от ворот в Лаос. Если мы вдобавок к нему, и кроме этого На-Сана, получили бы еще одну базу на западе, то смогли бы из стратегического треугольника высылать дальние патрули между отдельными укрепленными пунктами. Дьенбьенфу. Почему мы его потеряли? Большое место. Как можно было его сдать? Достаточно места для войск, тяжелого оружия, аэродрома, гарантировавшего снабжение, если даже перережут наземные коммуникации. Если бы у нас была Дьенбьенфу сегодня, то стратегический треугольник снова был бы полноценным, и это стало бы для Вьетминя смертельной ловушкой! Он посмотрел на карту. Машина набирала высоту.

- Почему мы поднимаемся? – спросил он летчика. – Не помню, чтобы я отдавал такой приказ.

Повинуясь, летчик снизился до прежней высоты, но сказал недружелюбным тоном: – Там внизу, мой генерал, находится Мок-Чау. И там стоят зенитки Вьетминя.

Наварр решил, что пару пулеметных очередей, которые мог бы выпустить какой-то босоногий абориген, не стоит принимать слишком серьезно. Может быть, никаких пулеметов там и нет, просто осторожность пилота. Тоже один из тех, кому не хватает честолюбия, чтобы воевать, а просто хочет без ущерба для себя отбыть тут положенный срок. Пока он в душе ворчал по поводу этой смеси малодушия и тяги к спекуляциям, внезапно ударившие снизу пули вырвали куски обшивки из левого крыла.

Пилот выровнял машину, начавшую дрожать, и бросил взгляд на Наварра. Тот молчал. Демонстрировал отсутствие интереса к тому, кто, возможно, из древнего пулемета обстрелял «Дакоту». Только когда более точная очередь разбила стекла кабины, генерал кивнул пилоту: – Выше!

Когда они подлетели к На-Сану, опорному пункту в лесу, похожему на американские форты из вестернов, Наварр удовлетворился одним облетом. Потом он согласился с предложением летчика совершить временную посадку и осмотреть повреждения самолета.

Полковник Луи Бертей, комендант На-Сана, человек, умевший прятать свое честолюбие за напускной сдержанностью, провел генерала по позициям, пока механики проверяли «Дакоту». Глубокие окопы, баррикады из мешков с песком для пулеметов, блиндажи с деревянными перекрытиями, наполовину спрятанные в землю склады боеприпасов, пара плоских деревянных строений, в которых размещался гарнизон.

Бертей, сменивший здесь полковника воздушно-десантных войск Жилля, после того как последнему пришлось защищать На-Сан от многочисленных атак противника, командовал базой жестко и четко. Это Наварр сразу понял. И выделил для себя этого человека на случай будущих новых заданий.

На-Сан был на деле куда хуже оборудован, если присмотреться к нему повнимательнее. Хотя пушки, пулеметы и минометы были в боеготовом состоянии, сама территория напоминала вспаханное поле. Во время осмотра Бертей постоянно советовал генералу пригнуться, потому что поросшие лесом склоны были полны вьетминьцев, наблюдавших за каждым движением на базе.

В прошлом декабре здесь были тяжелые бои. Но базу удалось отстоять. Наварр считал это важным достижением. Бертей умерил его восторг, осторожно напомнив: – Мой генерал, я принял командование от Жилля. Он признался мне тогда, что прятался тут как лис в норе, вокруг которой в засаде сидят охотники. У меня теперь такое же чувство.

- Но вы же выдержали!

- С вашего позволения, – сказал Бертей, – если бы Вьетминь действительно использовал бы все, что у него было, чтобы выкурить нас отсюда, то им бы это удалось. Вместо этого они перешли к осаде измором, это ясно. Мы изолированы. Мы никак не влияем на дальнейший ход войны. Ни один патруль не отважится выйти за наши проволочные заграждения. Мои люди превратились в комки нервов. За прошлую ночь мне пришлось еще троих уложить в лазарет. Буйное помешательство, тропическое.