Ракипов - По следам героев

Осатаневший враг прёт и прёт на город, штурм следует за штурмом. Немцы не считаются ни с какими потерями. Таков приказ Гитлера.

18 октября 1942 года фашисты вышли к тракторному заводу. На узкой полосе им удалось прорваться к Волге и отрезать северную группу защитников города от остальных сил. Это осложнило положение, но Сталинград продолжал сражаться: ожесточённая борьба велась за каждую улицу, за каждый дом, цех, стену, просто метр земли.

Из уст в уста передавались похожие скорее на легенду рассказы о беспримерной стойкости защитников четырёхэтажного дома на площади 9 января. Вначале фашистам удалось овладеть этим домом. Но в ночь на 27 сентября группа бойцов под командованием сержанта Павлова ворвалась в него, вышибла гитлеровцев и свыше пятидесяти дней отбивала бесчисленные атаки. Фашисты обрушили на дом лавину бомб, мин, снарядов, но не смогли преодолеть стойкости его защитников. Дом так и остался неприступным.

До конца дней будет помнить Гаяз подвиг младшего лейтенанта Калашникова и старшего сержанта Хвостанцева.

Взвод Калашникова удерживал участок по соседству с клочком земли, за который отчаянно цеплялся со своими бойцами Рамаев. Немцы начали с массированного миномётного обстрела и повторяли его методично в течение нескольких часов. Казалось, ему не будет конца. Потом пошли в атаку. Калашников встретил их огнём из автоматов и пулемётов. Ряды гитлеровцев смешались, десятки попадали на землю, остальные поспешно отступили.

На рассвете фашисты поднялись ещё в одну атаку. На этот раз значительно большими силами. Закипел бой.

Всё меньше и меньше оставалось советских воинов. И вот их всего одиннадцать. В эту минуту Калашников сказал своим боевым товарищам:

— Помните, друзья, мы сражаемся в Сталинграде! Мы — сталинградцы!

Взвод выстоял, враг повернул обратно.

Гитлеровцы бросили на неприступный участок десятки самолётов. Их смертоносный груз буквально переворачивал землю. Казалось, в окопах на перекрёстке двух улиц не осталось ничего живого. Но когда враг предпринял третью атаку, опять натолкнулся на неприступный заслон. Оставив на поле боя убитых и раненых, он был вынужден отступить.

И опять содрогнулась земля, опять участок Калашникова окутался дымом и пылью. Это ударила немецкая артиллерия. Сколько продолжался ураганный обстрел, Гаяз сейчас не может сказать: его взвод тоже не сидел сложа руки. Уверенные, что защитники перекрёстка не могли выжить в таком огне, гитлеровцы пошли в атаку не таясь — нахально, во весь рост. Из развалин, из груд кирпича и щебня вновь ударили автоматы, полетели гранаты. Враг и на этот раз получил по зубам.

Ребята Калашникова, все до единого раненые, покинули поле боя непобеждёнными: ночью их сменило другое подразделение. Отправляясь в тыл и оставляя политым кровью кусок сталинградской земли, герои наказывали своей смене: «Братцы, мы не пропустили врага. Стойте и вы насмерть!»

Следующий день выдался не менее жарким. На этот раз Рамаева удивил старший сержант Хвостанцев. Едва наступило утро, на улице, где в развалинах одного из домов находился старший сержант, показались немецкие танки. Они шли друг за другом. Шесть штук! Что сделает им тонкоствольная, будто игрушечная, сорокопятка Хвостанцева? Однако у умелого хозяина и она может здорово кусаться. Двумя снарядами Хвостанцев поджёг головную машину. Когда с ней поравнялся второй танк, он хладнокровно расстрелял и его. Через несколько минут горел третий танк. Обычно в таких случаях немецкие танкисты спешно поворачивали назад, но на этот раз остававшиеся невредимыми танки, наугад стреляя из пушек и пулемётов, продолжали упрямо ползти вперёд. У Хвостанцева кончились снаряды. Тогда он схватил противотанковое ружьё. И вскоре окуталась чёрным дымом ещё одна бронированная машина. Вышли и патроны. А танки шли и шли…

Всё это происходило на глазах Рамаева. Подозвав двух бойцов, он показал рукой в ту сторону, где происходил неравный бой. Под градом пуль бойцы, схватив противотанковые гранаты, короткими перебежками поспешили на помощь отважному артиллеристу. Однако у Хвостанцева, оказывается, такие гостинцы были. Выждав время, он первой же гранатой перебил гусеницу пятому танку. Яростно скрежеща о камни мостовой, танк завертелся на месте. Хвостанцев был уже несколько раз ранен, истекал кровью. Но оставался ещё один танк, который, грохоча, шёл вперёд. Герой заставил себя подняться. В разодранной гимнастёрке, с лицом, залитым кровью, он ждал в проёме окна приближения последнего танка. Силы покидали Хвостанцева, и он решил действовать наверняка. Вот он танк, в нескольких шагах. Танкисты не видят его, они строчат из пулемёта, добивая давно уже выведенную из строя пушку. Хвостанцев, прижав гранату к груди, бросился под гусеницы…