Ракипов - По следам героев

Гаяз хотел поделиться этими мыслями с командиром роты Цениным, но, вспомнив, что старший лейтенант свято чтит воинскую дисциплину и не склонен обсуждать действия начальства, воздержался от своего намерения. И хорошо сделал: оказалось, что ротный целиком и полностью одобряет идею командира полка. Узнав про совещание, он обрадованно хлопнул ладонью по столу.

— Значит, скоро пойдём вперёд, Рамаев! А перед дальней дорогой надо присесть, всё обдумать напоследок. Молодец командир, правильно делает.

Линия передовой пролегает слева. Там и тут стреляют пулемёты, ухают орудия. А вообще-то тихо. Только в небе, кажется, начинается заваруха. Немецкие транспортные самолёты, прикрываемые остроносыми «мессершмиттами» сопровождения, спешат сбросить окружённым войскам Паулюса продукты и боеприпасы. Наперерез им спешат наши истребители. Завязывается воздушный бой.

Транспортники уходят в сторону «котла». Гаяз заёрзал в кузове штабной машины: «Неужели прорвутся?» Но тут вступили в дело наши зенитные батареи. Артиллеристы оказались молодцами: Гаяз ещё никогда не видел такой точности и слаженности действий. Не прошло и минуты, как прямо в воздухе загорелся один из самолётов и, оставляя за собой шлейф чёрного дыма, устремился к земле. За ним — второй, третий. Видя такой оборот, остальные поспешно побросали свой груз где попало и повернули обратно.

Гаяз в восторге двинул Ценина локтем в бок. Тот сидел рядом и тоже с азартом наблюдал за происходящим в воздухе.

— Видал, как сработано! Вот тебе и хвалёный геринговский авиамост! Растрепался жирный боров на весь мир: «Мои лётчики обеспечат армию Паулюса всем необходимым!» Небось, Гитлер сейчас вставляет ему фитиля, а? Как ты думаешь?

Что думает по этому поводу ротный, Рамаев не узнал. Машина въехала в деревню Бекетовку, где располагался штаб полка, и остановилась. Все попрыгали на землю.

На случай налёта вражеских самолётов, совещание было решено провести в крытом току, почти по самую крышу занесённом снегом и незаметном с воздуха. Вдоль стен расставили длинные лавки, наскоро сбитые из неструганных досок, соорудили даже нечто подобное трибуне и столу для президиума. Всё чин по чину. Рамаеву обстановка понравилась. Снаружи воет злой сухой ветер, а тут тепло и даже уютно.

Командир полка Урбан, человек неопределённой национальности, но очень представительной внешности — жгучий брюнет с густыми красивыми бровями, с правильными чертами лица, которое разве что портил лишь чуть крупноватый нос с горбинкой — начал совещание с характеристики положения на их участке фронта. Затем перешёл к разбору действий командиров батальонов и даже некоторых рот. Кого-то хвалил, кого-то порицал, подкрепляя свои слова фактами из жизни полка. Очень хорошо говорил о том, какое значение имеет в боевых условиях личный пример командира, его авторитет в глазах бойцов.

Гаязу понравилась речь командира полка, он слушал её внимательно даже невольно подался вперёд, чтобы не пропустить ни слова. То, о чём говорил командир, целиком совпадало с мыслями самого Гаяза. Да, встречаясь с врагом с глазу на глаз, ты должен чувствовать своё моральное превосходство над ним, ни на минуту не забывать, за что бьёшься смертным боем, должен верить в победу и эту веру вселять в подчинённых.

После командира полка на трибуну поднялся начальник штаба. Он тоже с чувством говорил о высоком долге, подвиге — короче, давал понять, что скоро начнутся нешуточные дела.

Затем опять поднялся командир. Началась церемония вручения наград. Кажется, прозвучала фамилия Гаяза? Или ему послышалось?

Ценин толкнул его плечом.

— Да иди скорей, чего сидишь? Тебя же вызывают!

Гаяз поднялся и, чувствуя, что краснеет, направился к столу. Стараясь скрыть охватившее его смятение, вытянулся по стойке смирно перед командиром полка. Капитан Урбан вручил ему орден Красной Звезды, поздравил с высокой наградой и пожелал новых боевых успехов.

Лейтенант Рамаев получил награду за мужество и умелые действия в боях при обороне Сталинграда. Первый орден… Гаяз слышал от старших товарищей, что он, этот первый орден, самый дорогой, его помнишь как первую любовь, первую зарплату, первую атаку под проливным огнём. Во всяком случае, Гаяз никогда не забудет, за что и где вручили ему первую, награду. Разве можно забыть такое — Сталинград!

…Город ходит ходуном от взрывов бомб, снарядов, мин, в воздухе дым пожарищ, клубы пыли, кирпичной крошки. Горят, рушатся жилые дома, дворцы культуры, заводы. Фашистам удаётся поджечь нефтяные баки. Горящая нефть разливается по земле, реке. Беснующийся огонь пожирает всё, что попадается на пути, оставляя за собой обугленные искорёженные останки, горит сама Волга!