Шамиль Ракипов - О чём грустят кипарисы

Полк базировался вблизи небольшого города Тухоля. Мы построились в зале городского театра. На стенах плакаты, лозунги, кресла из партера убраны, вместо них расставлены столы со всевозможными яствами, на полу — ковровые дорожки..

Прославленного полководца мы встретили не по уставу — бурными аплодисментами. Он немного смутился, что-то сказал Бершанской, наверно, сделал замечание. Она пожала плечами, что, мол, я могу поделать. Мы стали хлопать ещё сильнее, маршал улыбнулся и покачал головой.

Когда в зале наступила тишина, Бершанская отчеканила, как положено:

— Товарищ маршал, 46-й гвардейский Таманский Краснознамённый полк построен для вручения правительственных наград!

Первой к командующему подошла Ирина Себрова. Вручая ей Золотую Звезду и орден Ленина, он пошутил:

— Вся грудь в орденах, тебе уже некуда вешать награды!

Более семидесяти девушек получили ордена и медали из рук маршала. Но это было ещё не всё.

— Центральный Комитет ВЛКСМ, — объявил Рокоссовский, — награждает комсомольскую организацию полка Почётной Грамотой!

В зале снова грохнули аплодисменты. Мы к этому времени почти все стали коммунистами, но пришли-то в полк комсомольцами!

Грамоту приняла Саша Хорошилова, наш комсорг. За ней закрепилась какая-то необычайная популярность. При упоминании её фамилии все невольно улыбались. Будто свой особый настрой сразу появлялся в душе. Вот и на этот раз услышала я шёпот: «Вон идёт Хорошилова!» — и едва не рассмеялась.

Дело в том, что когда полк был сформирован и девушки перед отправкой в Энгельс собрались на вокзале, у одной из них на рюкзаке химическим карандашом было выведено: «Хорошилова». Надпись сделала, провожая Сашу в дальнюю дорогу, её институтская подруга. Девушки ещё не успели перезнакомиться, но хозяйку именного рюкзака запомнили все. В Энгельсе она часто слышала эту фразу: «Вон идёт Хорошилова!» и удивлялась — откуда такая популярность?

Маршал посмотрел на Сашу с удивлением — такая малютка, пришлось низко наклониться, чтобы пожать ей руку.

После вручения наград нас пригласили к столу. Рокоссовский произнёс тост:

— Я слышал легенду о вашем полку, когда ещё командовал 1-м Белорусским фронтом. Думал, это сказка. Теперь убедился — быль! Знаю, что вы не принимаете мужчин в свои ряды. Правильно делаете. У вас и без них дела идут хорошо. За девичий полк!

Нам говорили, что Рокоссовский распорядился так организовать торжество, чтобы «девушки запомнили этот праздник на всю жизнь». Мы и запомнили. И никогда не забудем его самого, обаятельного человека.

Мы получили задание бомбить Данцигскую бухту и направились к самолётам. Рая Аронова придержала меня за руку и, кивнув вслед убежавшей вперёд Асе Пинчук, спросила:

— Как твой штурманёнок?

— Она уже штурман, Раечка.

— Хорошо работает наша полковая академия. Ты довольна?

— Да, конечно…

Поднимаясь в кабину, ищу глазами Асю. Куда она подевалась? В сумерках девушки почти неотличимы одна от другой: в меховых комбинезонах и унтах они похожи на медвежат.

Мысленно лечу по маршруту — над Польским коридором к Балтийскому морю. По нашим расчётам войска 1-го Белорусского должны были наступать на Берлин, но мы не учли группу армий «Висла», около 40 немецких дивизий, которые могли ударить по северному флангу фронта. Наверно, гитлеровские генералы уже нарисовали на картах стрелы, направленные с севера на юг, в тыл наступающим советским войскам. Но маршал Жуков оказался умнее нас: отложив Берлинскую операцию, он повернул часть войск фронтом на север. 2-й Белорусский нанёс удар в северо-западном направлении, расчленив немецкую группировку на две части. Наши танковые соединения вот-вот выйдут к побережью и несколько гитлеровских армий в районе Данцига окажутся в котле. Немцы, скорее всего, попытаются спастись морем, возможно, эвакуация уже началась, но мы не допустим, чтобы отрезанные дивизии удрали из котла. Разгромив «Вислу», войска Жукова двинутся на Берлин с востока, а 46-й гвардейский ударит с севера, и Гитлеру крышка…

Я размечталась и не заметила, как Ася очутилась за моей спиной.

— Прихватила кое-какие инструменты, — сказала она. — Дорога дальняя, возможны приключения. Как думаешь, погода не испортится?

— Она уже попортилась! — рассмеялась я.

Дул порывистый ветер, высота облачности метров пятьсот, видимость плохая. Но по данным нашей воздушной разведки над целью небо чистое. Отбомбимся, выполним задание, это главное. Только бы не подвёл мотор, в отличие от моего штурмана он ветеран, которому давно пора на заслуженный отдых.