Шамиль Ракипов - Откуда ты, Жан?

…Перед самыми экзаменами курсантов привели в комнату кондукторов. Здесь всегда было людно. Вернувшись из очередного рейса, кондукторы грели руки у печки, топали озябшими ногами, считали выручку А те, кто собирался в рейс, привязывали к ремню сумки зелёные, красные и розовые мотки билетов. Остальные щёлкали семечки, пили чай из железных кружек.

Неожиданно инструктора вызвал к себе начальник парка. Все почувствовали себя свободнее, и разговор оживился. Ваня привлёк внимание своими шутками. Девушки смеялись. Одна только пожилая женщина-кондуктор не участвовала в разговоре, уныло сидела в уголке. Видимо, ей было не до веселья.

Яшке, сидевшему рядом в своём кабинете, не понравился дружный смех девушек. Приглаживая рыжие волосы, он вошёл в комнату и свысока посмотрел на кондукторов.

— Повеселились?.. Хватит! — резко отрубил он. Затем, давая понять, что власть его здесь неограниченная, начал читать по списку: — Сто двенадцатая, сто сорок третья, пятьдесят вторая, девяносто пятая и девяносто седьмая остаются на вторую смену.

— Сынок, — обратилась к нему пожилая женщина, — меня, пожалуйста, не оставляй на вторую смену. Совсем замёрзла. Попроси тех, кто моложе.

— Сказанное должно быть исполнено, — ответил Яшка тоном, не терпящим возражений.

— В могилу же вгонишь…

Ваня заступился:

— Нельзя ли оставить её?

— Нельзя! — поправляя галстук, отрезал Яшка. — И ты не вмешивайся.

— Болеет же…

— А справка где?

— Какой же ты твердолобый, Яшка!

— Но-но… поосторожней, Кабушкин… Как бы самому не влипнуть.

— Обо мне-то не тревожься, товарищ начальник, — с издёвкой произнёс Ваня последнее слово.

Они зло посмотрели в глаза друг другу…

Гульсум вернулась в маленькую будку, села за стол и раскрыла книгу. На следующий год она собирается поступать на заочное отделение техникума коммунального хозяйства. Повезёт ли ей? До сих пор училась хорошо. Подруги Тамара и Светлана всегда восторгались её памятью. Раз прочтёт, бывало, и достаточно. Только не может она, как другие, учить на ходу. Светлана, та умеет читать и за едой, и в трамвае. Продаст билеты, сядет на своё рабочее место и заглядывает в книгу. Как она запоминает — не понятно. Тамара, правда, тоже разборчива. Что, интересно, сейчас она делает? Когда-то мечтала стать врачом. А теперь? Писем не пишет. Надо ей сегодня же послать хотя бы маленькое письмецо. Чего стоит, например, одно известие о том, что Ваня уже работает водителем трамвая. После окончания седьмого класса, когда возвращались в тот вечер с Казанки, Тамара призналась подруге: «Я люблю его, но только никому не говори об этом»…

Вечером Ваня вернулся в депо без особых приключений: трамвай не подвёл. Проехал мимо Гульсум, помахав ей рукой. Та улыбнулась: молодец, мол, поздравляю…

А когда получил первую зарплату, пришёл похвалиться.

— Дали-то много, только вот не знаю, Галя, что с ними делать, — признался Кабушкин.

— Матери отнеси, — посоветовала Гульсум.

— Нет, прежде хочу купить ей подарок. И самым близким людям — брату, Харису, дяде Сафиулле. Потом… — замялся он.

— Потом? — улыбнулась Гульсум, недоумевая. — Не мне ли?!

— Тебе… Николаю Филипповичу… Только что вот подарить ему? И возьмёт ли?

— Если бы ты был его учеником, не взял бы. А теперь, я думаю, не обидится. Ты человек рабочий, самостоятельный… В благодарность за прежнее… — Гульсум призадумалась, потом сказала: — Знаешь что — купи ему вечную ручку.

Ваня так и сделал. Учитель был очень тронут и в свою очередь подарил ему свою только что напечатанную книгу о прошлом Казани…

За работой дни пролетали незаметно. Двадцать четвёртый из графика не выходил, рейсовый план выполнялся точно. Проверяющие инструктора и контролёры на водителя не жаловались. При текущем ремонте вскоре старые кабели трамвая заменили новыми.

Гульсум была довольна:

— Теперь тебе ничто не помешает!

Но радость её была преждевременной.

Как раз перед приёмом Кабушкина в комсомол сообщили о том, что на двадцать четвёртом трамвае возник пожар.

— Главного инженера нет. Привезём на буксире или осмотрим на месте? — спросил Яшка с каким-то злорадством.

— На месте, — решила Гульсум.

Пригласив электрика и дежурного слесаря, она повела их туда, где случилась авария. Трамвай уже загнали в тупик на соседнем Арском поле.

Ваня сидел в тамбуре согнувшись, не чувствуя холода. Лицо его и руки в саже, ресницы обгорели.

Поздоровались молча — кивком головы. Гульсум заглянула в трамвай и ужаснулась: сиденья сорваны, стены выщерблены, окна разбиты, специальные покрытия на полу превратились в уголь. Едкий запах дыма, копоти, горелой резины…