Шамиль Ракипов - Прекрасны ли зори?..

— Давайте-ка пройдёмся по Москве. А потом поужинаем где-нибудь в уютном месте, если Маргарита Ивановна не возражает…

Мы пошли по улице Горького.

Маргарита шла рядом со мной, придерживала дочку за руку и что-то ласково говорила ей.

Отсюда, именно с этой точки земли, мы пошли с Маргаритой рядом и больше не расставались.

К вечеру на улице стало ещё многолюднее. Все принаряжены, веселы, будто спешат на праздник. Ведь пришла весна.

У входа в метро на Маяковской площади стояли цветочницы. Я купил по букетику подснежников Маргарите и маленькой Рите.

Чернопятко нас пригласил в ресторан. Однако Маргарита, поглядев на дочку, предложила зайти в кафе-мороженое.

За столом Маргарита, грустно улыбаясь, рассказывала, что дочка ей не даёт ни дня покоя: всё спрашивает, где папа, просит отвезти её к нему. Говорит, у всех почему-то папы дома, а наш всё не едет и не едет…

Мы слушали молча. Не стали расспрашивать о том, о чём она предпочитала сейчас умолчать…

Несколько позже Маргарита мне рассказала, что отец Риты был полярным лётчиком. Он погиб в Заполярье два года назад.

С младшей Ритой мы подружились гораздо быстрее, чем со старшей. Малышка по-прежнему продолжала называть меня папой, просила почаще приезжать домой. Всё своё свободное время я начал пропадать у них. Жаль только, не так-то часто выпадало у меня свободное время. Я засиживался у них допоздна, до той поры, пока не наступало время Рите укладываться спать. Стоило мне взглянуть на часы, в глазах у девочки тотчас появлялось беспокойство.

Однажды Маргарита Ивановна сказала, что они с Ритулей очень привыкли ко мне, как к родному, и, когда меня подолгу не бывает, они тоскуют. После этого я решил, что могу просить её стать моей женой. Прошло ещё полгода, и я переехал к ним.

Через год у нас родилась ещё одна дочка. Мы её назвали Альфиёй.

В один из дней к нам неожиданно приехала Рахиля. Как сейчас помню, четвёртого января сорокового года это было. Спустя три дня после Нового года.

В дверь позвонили. Я открыл. Предо мной стоит человек в форме военного лётчика. Я немного растерялся. Подумал, может, Маргариту решил навестить кто-нибудь из близких друзей её покойного мужа, и хотел позвать её. Но как только лётчик улыбнулся и произнёс первые слова, я узнал, что это был за человек. Лётчик по-военному лихо щёлкнул каблуками и, отдав честь, отрапортовал:

— Товарищ лейтенант! Авиаштурман женской эскадрильи Рахиля Баширова, успешно закончив учёбу, направляется в очередной отпуск!

— Вольно! — скомандовал я и, схватив Рахилю в охапку, внёс в комнату, поставил рядом с Дедом-Морозом подле ёлки.

— Погляди-ка, какая Снегурочка пришла к нам! — позвал я жену, возившуюся на кухне. — Знакомься, это Рахиля! Раечка наша!

— Я такой её себе и представляла, — сказала Маргарита, поздоровавшись с гостьей.

Она внимательно посмотрела на Рахилю, перевела взгляд на меня. «Не истолкует ли превратно моя жена приход Рахили ко мне?» — подумал я. Я часто ей рассказывал, как мы с Рахилёй дружили. Она недоверчиво глядела на меня, точь-в-точь как сейчас, и с улыбкой замечала: «Интересная у вас дружба, Гильфан…» А сейчас она, видать, поняла: будь наша дружба иной, не пришла бы Рахиля к нам. Маргарита захлопотала около гостьи, помогая ей раздеться.

Рахиля стояла аккуратно причёсанная и подтянутая, какими и должны быть военные лётчики. Потом она открыла свой чемодан и обеим нашим девочкам преподнесла по кукле: старшей — большую, почти с неё ростом, а младшей — маленькую, резиновую. Обеим подарки привезла. Значит, интересовалась, как мы живём. А я считал, что она меня совсем позабыла. Я смотрел на неё и думал, что служба у неё, пожалуй, не легче моей. А иной раз, может, и труднее приходится. Я по земле ступаю. Земля надёжнее, не обманет. А когда пустота под тобой — тут уж надейся только на себя… К тому же плечи у неё не мои, не мужские, — девичьи.

Впрочем, небо слабых не любит. Только сильным даются крылья. Вот и обрела Рахиля крылья, о которых мечтала.

— Что ты на меня так смотришь? — насторожилась Рахиля.

— Тебе очень идёт лётная форма, — сказал я с улыбкой.

Я позвонил Чернопятко. Иван не заставил себя долго ждать.

Разговор за столом не затихал ни на минуту, было о чём вспомнить. Мы и не заметили, как промелькнуло несколько часов. За окном засинели сумерки, зажелтели фонари на столбах. А мы всё говорили, смеялись. Весело было нам как никогда. Ведь не так-то часто удаётся друзьям собраться всем вместе. А Маргарита тоже то и дело напоминала о многих памятных случаях из нашей жизни — можно подумать, что росла с нами вместе. Но мои друзья не дивились этому. Они знали, что я подробно рассказывал ей обо всём, что с нами было в те далёкие времена, отделённые теперь уже от нас многими годами.