Маргарита Ивановна тихим, ровным голосом рассказывала о муже, припоминая всё новые и новые подробности. А я слушал внимательно, стараясь запомнить каждое её слово.
Когда я стал прощаться, она проводила меня до дверей и посоветовала побывать в Музее пограничных войск СССР.
В музее я увидел очень много интересного. Но больше всего меня интересовали экспонаты, которые рассказывали о событиях, происшедших в 1938 году в районе озера Хасан, близко знакомили с пограничниками, проучившими самураев, что пытались перейти границу нашего государства. Я стоял в раздумье, рассматривая личные вещи Гильфана Батыршина и Ивана Чернопятко. В большой стеклянной банке была вода, взятая из моря в том месте, где погибли герои Гильфан и Иван. Наверно, оттого, что я долго, не отрываясь смотрел на эту воду, у меня слегка закружилась голова и примерещилась пенистая поверхность моря, будто я снова ощутил влажный порыв ветра и его солоноватый привкус…
Я перешёл к другому стенду.
Разглядывая увеличенные фотографии, я будто слышал шелест густых и высоких зарослей камышей, обступивших со всех сторон озеро Хасан. Стоят те камыши многие века, как и сибирская тайга. Лишь дикие звери протаптывают меж них свои еле приметные тропки. Ведут те тропки к водопою. Да пограничники пробираются сквозь их чащу.
На следующей фотографии — недалеко от озера застава. Там как раз проводится перекличка наряда, который отправляется в «секрет». Пристально всматриваюсь и… вижу Гильфана. Он тоже стоит в строю…
У стенда появилась группа молодых солдат. Постукивая подковками каблуков о паркет и переговариваясь, они нарушили строй моих мыслей. Подосадовав на них в душе, я с сожалением подумал о том, что погибшие всё равно о себе ничего не расскажут. О них должны помнить и говорить живые. Но никто даже из самых близких Гильфану людей не знает о нём того, что знал и мог бы рассказать сам Гильфан. Поэтому, покидая музей, я твёрдо решил отправиться в путешествие. Отправиться в детство Гильфана.
Поезд довёз меня до станции Голубовка перед рассветом. Вместе со мной ещё несколько человек вышли на пустынный перрон. Однако все эти люди, видно, были местные: каждый из них выбрал свою тропинку, и вскоре все они исчезли, будто растворились в предутреннем зябком воздухе.
Спешить было незачем. Я зашагал вправо от полотна железной дороги, наугад выбрав тропу пошире, круто взбирающуюся на возвышенность. Уже почти рассвело, и каменистая неровная почва под ногами хорошо проглядывалась. Поднявшись наверх, остановился. Местами к земле припал клочковатый голубой туман. Он заполнял лощины и обволакивал у подножий огромные терриконы, чёрные треугольные очертания которых клиньями врезались в небо. Терриконы очень напоминали издали древние египетские пирамиды. Край неба раскалился докрасна. Нет, это не румянец зари. Утренняя заря никак не может разгореться на западе. Это отбрасывает к небу блики кипящий в доменных печах металл. Это жар полыхающих домен раскалил западный край неба.
Это Донбасс! Знаменитый Донбасс, помогающий увереннее биться сердцу России, каждая пядь земли которого полита пóтом его тружеников и кровью его защитников!
В Голубовке, переименованной ныне в Кировск, оказывается, и сейчас живёт немало людей, лично знавших нашего героя. Приятной неожиданностью для меня явилось то, что дом, в котором жил Гильфан, ещё хранился в первозданном своём виде. А самое главное — живут и здравствуют его дядя Халиуллá и тётушка Шамгольжаннáн Губайдýллины, вырастившие и воспитавшие Гильфана. Об этом мне сказал первый встретившийся местный житель и подробно объяснил как их разыскать.
И вот я иду по улице Партизанской, обсаженной по обеим сторонам вишнями. Нерешительно стучусь в калитку с номером двадцать два.
Хозяин пригласил меня в дом. Долг вежливости не позволяет сразу начинать расспрашивать гостя, кто он и зачем явился. Халиулла-бабай [1] Бабáй — дедушка, старик.
вопросительно поглядывает на меня и, чуточку волнуясь, поглаживает клинышек седой бородки. Жена его, Шамгольжаннан-аби, [2] Абú — бабушка, старушка.
вытирает руки о передник, переводит растерянный и недоуменный взгляд с мужа на меня, опять на мужа. Я спросил об их самочувствии. Потом сказал, что приехал издалека, с их родной сторонушки. Они очень обрадовались неожиданному гостю. Шамгольжаннан-аби засуетилась, стала накрывать на стол. Они торопились узнать о новостях, которые я привёз.
Читать дальше