Фарукшин Раян: Не спешите нас хоронить… РЯДОВОЙ УСМАН

Бэшку зверски тряхнуло, и я, горным козлом подскочив над седушкой, ударился башкой о броню.

– Ё… – прошипел Ковакс, – В нас попали… Гусеницу сорвало!

Пришлось оставить раненого и выскочить наружу. К счастью – ничего страшного, попали в нас, скорее всего, гранатой из АГСа и ничего особо не повредили, но с места сдвинуться мы пока не сможем. Точно.

Я пробежал вокруг бэшки круга три, и только потом заметил, что нас почему-то не добивают. Шальняком что-ли нас зацепило?

– Эй, пацаны! Мы здесь! Я – Чумазый из 324-го! Бегом сюда, – из окна дома, у которого мы встали, высунулась промасленная солдатская рожа в каске, – бегом, пока вас не дожали!

– У нас раненый. Он окочурится, если ему не помочь! – спрыгнул на землю Ковакс. – Кто-нибудь из вас шарит, как его откачать?

– Тащите его сюда, а машину свою бросайте, её бахнут, бля, не бахнули сейчас, так позже!

Вдвоём с Коваксом мы вытащили раненого и, через оконный проём, передали его Чумазому. Раненого подхватили несколько рук, унесли.

– Что делать будем? – посмотрел на меня Ковакс.

– Не знаю…

С бешеными самурайскими криками, перемешанными с нецензурщиной, из окон первого и второго этажей дома напротив, повыпрыгивали бойцы и побежали к нам:

– Чё стоим? Духи сюда прут! Тикать надо! Гаситесь! – прокричал один из них и нырнул в окно к Чумазому.

– Пацаны, пошли с нами! – залезая туда же, предложил другой. – Бегите, пока не поздно! Там боевиков – орда с граниками!

– А с коробочкой нам что делать?

– Подорвите её нахер! Гранаты в люк – и делу конец! Что её, духанам что-ли оставлять? Шевелитесь давайте, мы вас долго ждать не будем! Отходим, у нас проход есть, через канализацию. Прямо к блокпостам у Сунжы выйдем!

– Ну что, подорвём? – долго не думая, полез в карман за гранатой Ковакс.

– Да ты обалдел что-ли? Её духи ни разу поджечь не смогли! Сколько раз она меня спасала, родимая! Не дам её жечь! – я оттолкнул Ковакса и похлопал по броне, – Ага, тебе не жалко, ты на ней три дня, а я – всю жизнь!

– А чё ты так? Всё равно, бэшка – вещь казённая, домой ты её забрать не сможешь. Подорвём! Спишут на боевые!

– Ты иди с ними, а я здесь потусуюсь, может и прокатит нашару, – решился я.

– Смотри сам. Я, как найду бэтэр или танк, сразу приеду. Дёрнем потом её до наших. Не обижайся только.

– Всё нормально, беги уже!

– Ладно, Усман, счастливо!

Только Ковакс полез к торопящимся отойти к блокам бойцам, как из поворота вырулила БМП-2 и, громыхая траками и подбадриваемая криками сидящих сверху бойцов, остановилась у моих ног. Чуть не сшибли насмерть, идиоты!

– Кто? Откуда? Чего стоим? – высунулся из люка командир.

– Да мы не местные, из Генштаба мы, только вот прилетели к вам в президентском самолёте со стюардессами в коротких юбчонках! Хотим проверить наличие свежего белого хлеба с чёрной зернистой икрой в ваших сухпайках! – разошёлся Ковакс.

– Хватит трындеть, ты, балабол! Мы куда отсюда выедем? Дорогу знаете?

– А прям к Дудаеву на блюдечко и выедешь! – Ковакс никак не мог остановиться.

– Знаем, знаем, – я вступил в переговоры. – Нас туда подцепите?

– А чё такое?

– Да вон, проблемы некоторые есть, – указал я на нашу бэшку. – Гусеница, траки. Да фигня, дотащите!

– А далеко? – засомневался командир двойки.

– Пустяки. За углом!

– У нас ещё раненый есть. Помрёт скоро без помощи! – Ковакс вошёл в раж. – Или не веришь, генерал?

– Не ори! Раненый есть? А хер ли ты тогда время тянешь? Стоишь, хером болтаешь? Цепляйте!

Ковакс повозился с тросом, а я, с помощью двух пацанов, спрыгнувших с брони, вынес раненого из здания и сел с ним внутрь, на сиденье. Раненого держал на руках.

– Поехали!

Я, оказывается, устал, и меня нестерпимо тянуло ко сну. Глаза закрывались сами собой, пришлось покемарить.

– Эй, ты сам-то живой? – толкнули меня в бок. – Приехали!

Пока двое варёных солдат в окровавленных передниках искали носилки, я устал ждать, схватил раненого сам, и один понёс его в подвал пятиэтажки, к которой мы подъехали.

По лестнице, навстречу мне, поднимался пожилой мужчина с короткой седой бородой.

– Что у него? – поинтересовался бородач. – Я врач, с дежурства вот.

– Снайпер через броник пробил, падла.

Врач пощупал раненому пульс, и, приподняв веки, взглянул на зрачки. Затем, едва слышно произнёс:

– Помер твой дружок. Всё уже.

– Как так?

– Бывает…

Врач помог мне отнести несчастного к бэтру, в который собирали погибших.

– Тут пацаны знают своё дело, можешь оставить его им, – предложил он.