Фарукшин Раян - Не спешите нас хоронить… РЯДОВОЙ УСМАН

Слева, из-за угла забора, появляется долговязый боец в чёрной потёртой шинели с разорванными рукавами. Неуклюже взобравшись на плечи таких же шинельных товарищей, боец высовывается над забором по плечи, и стреляет из "Шмеля". И сам, в след за стреляным тубусом, летит спиной на землю.

Ду-ду-ух! Такого я ещё не видел! Грохнуло, как атомный взрыв!

Дом раскололся надвое, и наполовину сложившись, рухнул, как карточный. Стрелять из "Шмеля" по цели, до которой не более ста метров, совсем шизанутым надо быть.

– Долбанись… – шепчу я, улыбаясь, – долбанись, сука!

Круша препятствия, проехав насквозь ряд сараев и летних кухонь, к бэтэру подкатывает танк. Т-72 с намалёванной наспех красной звездой на башне. КПВТ бэтра умолкает, движки глохнут. Откидываются задние люки, оттуда валит синий дым стреляных гильз. Танкисты, приняв молчание бэтра за предложение пострелять самим, выстреливают из пушки. Прямой наводкой. С пятидесяти метров. Танк, как живой, подпрыгивает на месте, из ствола вырывается сноп пламени и чуть не поджаривает бэтээрщиков. Весело!

Момент попадания снаряда в дом чудовищно красив. Столб стройматериалов метров на десять вверх, кирпичная стена, рассыпающаяся на весь двор, искры и фиолетовые разводы на небе, и мы, мордами вниз. Война – это красиво!

А танк, как заправский Мавр, сделав своё дело, развернулся и покатил дальше.

Из БТРа вылезли механ и стрелок. Вытирая свои черномазые рожи жёсткими промасленными рукавами, они подходят к нам, и, как ни в чём ни бывало, просят закурить.

Свист пальбы резко стихает, и неожиданно, обрывается совсем, но я этого не слышу, гул в ушах заглушает звуки, а улыбка Соседа во всю рожу, загораживает всю солнечную систему. Я поднимаюсь на ноги, во весь рост, но меня мотает, как корабль во время восьмибального шторма, и я сажусь на колени, прикрываю глаза и, слегка покачиваясь, улыбаюсь. Мне становится смешно, просто смотрю на чумазого Соседа и улыбаюсь. У меня сегодня день рождения.

Наши пацаны облепили уцелевшие фрагменты стен дома, как червяки спелое яблоко. Офицер, строевым шагом подойдя к месту нашей очередной блестящей победы, громко декламирует официальный стих о добровольной сдаче членов бандгрупп представителям государственной власти и даёт последним десять секунд на размышление. Мёртвые боевики отвечают упорным молчанием, и пацаны, предварительно метнув гранаты доверия в останки дома, входят, сквозь огромные дыры в стенах, внутрь. Выйдя оттуда ровно через одну минуту, пацаны машут нам: "Пригнитесь!" и, отбежав порядочное расстояние, сам падают на землю. Гремит очередной взрыв. Мой день рождения отмечаем!

Уходя, оглядываюсь. Час назад тут был прекрасный особняк, а сейчас осталась только груда кирпича и основание фундамента. Война, однако!

Небо темнеет, и, кажется, на сегодня наша война закончилась…

Я, Сосед, и непутёвый контрактник Ча-Ча в синей трофейной спортивке, заходили в подъезд трёхэтажки, когда услышали чей-то голос сверху:

– Эй, братва! Там в подвале не ваш пацанёнок сидит? Контуженный какой-то!

– Наши все с нами, – устало огрызнулся я, – и по подвалам не шляются!

– Не знай, щас глянем, – миролюбиво ответил Ча-Ча, толкнув меня в бок. – А что?

– Да мы подвал зачищали, а там боец один, с гранатой в обнимку. Я его чуть не положил, идиота. Идите, сами посмотрите, – обладатель голоса высунулся в окно второго этажа, – Может он ваш, заберёте его, пока жив. Он там, в самом дальнем углу.

– А сами вы – каких кровей?

– Как каких? Спецназ ВВ! Не похож? – засмеялся он.

– Худой больно, – Сосед покрутил на пальцах спичку, – для спецов!

– А вы что, можете меня подкормить? – вэвэшник встал на подоконник.

– Ты лучше слезь оттуда, недокормленный! – зло посоветовал ему я. – Подстрелят ведь.

– Не подстрелят! Мы тут сами наутюжили. Вон, четверых чертей грохнули тут. Здесь лежат, можете посмотреть.

– Ты думаешь, мы не видели?

– Ладно. Идите вниз, гляньте на идиота. Может ваш, а то жалко пацана, пропадёт за так, – и вэвэшник, спрыгнув с подоконника, скрылся в квартире.

В кромешной тьме сырого подвала помог фонарик Соседа, пацана мы нашли быстро.

Прислонившись спиной к стене, поджав под себя ноги, держа в вытянутых вперёд перед собой руках гранату РГД-5, в самом дальнем углу просторного подвального помещения с высоким потолком, утонув задницей в вязкой коричневой грязи, сидел боец. Одетый в короткий чёрный бушлат и чёрную шапку с кокардой, он таращил на нас полные страхом глаза и шептал: