Александр Авраменко - Визит-14

— Костя, что в машинном?

— Всё в норме, господин мичман. Замечаний нет.

— Ну-ну! Смотри у меня. А регенератор?

— Так это, господин мичман, скоро перестанет. Я перед выходом велел сменить, он ещё новый, не обгоревший, как говорится.

— Ладно. Хватит трепаться. Что соседи?

— По показаниям — идём в линейку, как положено…

Тактика малюток напоминала тактику «волчьих стай». Такая субмарина могла быть в автономном режиме до двух суток. Этого хватало, чтобы матка, совершив зигзаг, выбросила их на расстоянии пяти миль друг от друга, и, раскинувшись веером, лодки прочёсывали огромный район. Обнаружив врага, командир лодки передавал данные на широкой волне всем окружающим, и тогда его собратья спешили за поживой… Здесь же был особый случай: караван составлял примерно пятьдесят судов. Воистину, огромное собрание всякого сброда, консервов, винтовок, патронов. И задача стояла одна — утопить всех! Помогал радар, помогала авиаразведка с матки, помогали глаза, высматривающие дымки на горизонте. На максимальном режиме скорость малютки достигала тридцати-тридцати двух узлов в час. Но они редко ходили на такой скорости, разве что требовалось догнать врага… А двух тысячемиллиметровых торпед с двумя тоннами взрывчатки в боевой части хватало, чтобы отправить гарантированно на корм рыбам хоть броненосец, хоть эсминец. Вообще мичман частенько задавал себе вопрос: ЗАЧЕМ такая избыточная мощность? И не находил ответа… Дымы приближались. Вот уже огромное облако чёрного угольного дыма возникло над водой, и Олег чуть довернул штурвал. Малютка резво пошла на глубину. Рубильник замкнул цепь, и чуть гудя перископ пополз вверх. Экран радара был уже в сплошных полосах засветки от целей… Он заставил себя думать о тех, кто на борту пузатых торгашей сейчас пил чай, смеялся, слушал граммофон или читал газету, как о цели. О безликой цели для двух «поросят» под плоскостями. А ещё — об несчастном «Императоре», круизном лайнере Организации рабочих Германии, пассажиров которого расстреливали с бортов британского корабля из винтовок гогочущие офицеры и матросы. Для которых славяне и немцы на борту были просто охотничьей дичью, на которую так легко и приятно охотиться… Васильев уже не почувствовал, как из прокушенной губы по подбородку потекла струйка крови. Он вжал глаз в окуляр перископа, подводя перекрестие первой торпеды под самое большое судно под американским флагом. Вот в поле зрения скользнули огромные буквы, складывающиеся в слово «Лузитания», вот уже… ПОРА! Палец вдавил большую красную кнопку, и лодка чуть не выпрыгнула из воды, но он вовремя среагировал, переложив рули чуть ли не на девяносто градусов. Оба «поросёнка» успели немного нырнуть, затем сработала автоматика, взвыли пронзительно винты, бешено закавитировав, и обшитые мелкой наждачной шкуркой торпеды начали своё движение. Вначале медленно, затем всё быстрее и быстрее… Столб огня, выросший у борта пассажирского лайнера, зафрахтованного у компании Кьюнарда заставил вздрогнуть начальника конвоя, размещавшегося на «Неустрашимом», мощнейшем броненосце, спущенном на воду всего полгода назад… И начался АД… Взрывы следовали один за другим, разламывая суда пополам, заставляя их подпрыгивать и затем скрываться под водой. Вот флагман ковбоя медленно лёг на борт. По крашенному суриком, успевшему немного обрасти днищу побежали крошечные фигурки пытающихся спастись членов экипажа. Блеснули всё ещё вращающиеся бронзовые винты… Наконец корабль на некоторое время застыл к верху килем, люди инстинктивно сбивались в кучу на самой высокой точке судна, и вдруг… В мгновение ока веер огня и дыма вспорол покатую поверхность, вода вскипела от града обломков, убивающих и калечащих тех, кто ещё барахтался в попытках спастись… На палубу небольшого лихтера «Айдахо» в гущу паникующих пассажиров упало что-то безглазое, красное, словно варёный рак, в лохмотьях одежды. Раззявив багровую дыру вместо рта и испуская протяжный вой на одной ноте, ОНО, поскольку человеком ЭТО никак не могло быть, попыталось подняться, но безуспешно. Сардельками конечностей ухватило случайно нащупанный трос, сжало, и вдруг тот выпал, следом за ним словно перчатка сползла сваренная перегретым паром кожа рук… Кто-то истошно завопил, затем хлопнул одинокий выстрел, и истошное «У-у-у» прекратилось, а ещё через мгновение, достаточное, чтобы ЭТО успело впечататься в память, палуба разверзлась, превращаясь в огненную купель… Нос корабля быстро ушёл под воду, оставив после себя небольшое облачко пара и лопающихся водяных пузырей, мгновение бурлящей воронки, и вдруг из воды вырывается огонь… Сдетонировали пять тонн нитроглицерина от взорвавшегося уже под водой котла. Судну повезло во время торпедной атаки, поскольку получило пробоину не от вражеского оружия, а от пронзившей палубу массивной мачты с крейсера, но вот потом Бог Смерти взял своё… И пламя обволокло тех, кто сплошным ковром покрывал море между гибнущими судами, в тщетной попытке спастись… Олег прильнул к перископу — всюду, где видел глаз вздымающиеся из воды руки, широко раскрытые в безмолвном крике рты, взывающие о помощи, распахнутые от сознания невозможности безумные глаза… А потом — треугольные плавники… Много плавников… Очень много. И алое море… Багровое…