Александр Авраменко - Огненное лето 41-го

Полк идет стандартной «этажеркой», когда я оглядываюсь и вижу, как длинные тонкие силуэты пикируют на нас со стороны солнца. Почти сразу же вспыхивает один из «Илов», второй… Да что ж это?! Вражеские истребители методично рвут полк на части. В наушниках рык Леона Давидовича:

— Сомкнуться! Отразить атаку противника! В круг, соколы, в круг!

Ну, насчет круга, это наш командир, пожалуй, погорячился. Какой, к шутам, сейчас круг?!

— Первая, я — Крыло-1! Разворотом от солнца уходим на предельно малой. Жмитесь к земле! Бомбы не сбрасывать! Под суд отдам!

Резко пикируя, мы пытаемся набрать скорость и оторваться от преследователей. Один из молодых вдруг клюет носом и пологим снижением валится на деревья внизу. Свалил таки, гад!

— Олег! Сашка! За мной с разворотом! Остальным курс прежний! Повторяю: курс прежний!

Кинувшись в стороны, мы пытаемся охватить врагов. Молоток, Олег! Молнией рванул вверх, словно приглашая врагов атаковать его. Да не тут-то было — спустя миг он резко сбрасывает скорость, и враг проскакивает над ним. Вдогон тут же грозно взревывает пулеметно-пушечный комплекс штурмовика.

По-истребительному, с переворотом, я стараюсь поскорее набрать высоту, однако массивный «ИЛ» с боекомплектом — не «чайка», и вверх лезет вяло и неохотно. На мгновение в прицел попадает хищный акулий силуэт немца. Жму на гашетку, хотя и понимаю, что толку от этого будет немного. Неожиданно даже для самого себя, ошибаюсь — неуклюже дернувшись, истребитель шарахается в сторону и удирает. Ну, скатертью дорога! Гнаться за тобой, да еще и с бомбами, у меня не выйдет.

Как там мои? Олег проходит мимо, чуть покачивая крыльями. А где Шуруп? Неужели сбит? Нет, вон и он тянет к нам. Теперь надо нашу эскадрилью догонять.

Остальных наша тройка догоняет уже над самой целью, под крылом Можайск. Я вижу, как по дороге в сторону Москвы тянется лента войск. На миг появляется сомнение: уж не свои ли это? Слишком уж спокойно, по-хозяйски идут. Видимо, Власов думает о том же, потому как сваливается в пике и на бреющем проходит над дорогой.

— Немцы! — слышится в наушниках его голос, и почти сразу вслед за этим на дороге встают первые столбы разрывов.

— Я — Крыло-1, атака! — отдав команду, я тоже кидаюсь вниз, к дороге.

С горизонтального полета, на высоте 200 метров, я сбрасываю свои четвертьтонные гостинцы. Поднявшись выше, оглядываюсь: как там молодые? А ничего, очень даже ничего, учатся понемногу! На дороге рвутся осколочные бомбы, гитлеровцы торопливо разбегаются в стороны. Вот так, а теперь мы вас еще и проштурмуем…

Звенья Лобова и Переладова прочесывают дорогу пушечно-пулеметным огнем. Но навстречу уже кое-где тянутся нитки трасс, опомнившиеся немцы добрались наконец до своих зениток. Ну, это надо прекратить…

Мой «сеятель паники» валится по пологой траектории вниз, туда, где находится один из оживших зенитных пулеметов. На короткое мгновение в прицеле неуклюжая тележка, из которой плюется вверх не то спаренный, не то строенный пулемет. Воют, захлебываясь от злости, «ШКАСы», размеренно грохочут пушки. В самый последний миг успеваю заметить, как зенитка окутывается дымом попаданий. Есть! Теперь еще разок пройдем над дорогой…

…Двадцать четвертого полк перебазируется под Москву, на аэродром Внуково. Правда, полк — это сильно сказано: 22–23 сентября мы снова потеряли больше половины машин и треть летчиков.

Особенно нам досталось от ответного визита немцев после штурмовки дороги на Можайск — два десятка пикировщиков так отделали наш аэродром, что ни один не укрытый в капонире самолет не уцелел. Да и укрытым досталось. Так что в одиннадцать утра в район нового базирования улетает всего 23 машины, а еще две поволокут по дороге. На аэродроме подскока мы заправимся, получим бомбы, и вылетим на поддержку наших войск, ведущих бои за Москву.

Москва… Это ж сколько километров от границы?! Как вообще могло такое случиться, что немцы так далеко и так быстро вклинились на нашу территорию?!..

Под крылом убегает назад земля, деревни с маленькими, точно игрушечными домиками, серебристые ниточки речушек, покрытые ярким бурым сукном болота… Неужели и сюда доберется война? Но ведь я точно знаю, что наша армия больше и сильнее. Что же это такое, а?

Ну, в Финскую оно понятно: и морозы небывалые, и укрепления мощные, и тайга непролазная, да и армия, честно говоря, не была к подобному готова. Хотя я лично твердо убежден, что если бы товарищ Сталин не помиловал финнов, то в апреле-мае сорокового их бы добили.