Александр Авраменко - Огненное лето 41-го

— Ну что, капитан?

— Задачу тебе поставили, старший лейтенант — действуй.

Криво усмехнувшись в ответ, приказываю объявить тревогу, и над полевым аэродромом раздаётся заполошный звон, подвешенной на ближайшей берёзе, снарядной гильзы. Сержант из БАО старается, и уже через пару минут возле штаба собираются все наши лётчики… все семеро.

И вот тут-то я и замечаю на их лицах самое страшное, что может быть у пилота — безнадёжность… именно это и подстегивает меня куда лучше мата командующего. Внутри вспыхивает злость:

— Смирно!! Как стоим?!

Зашевелились, голубчики, построились…

— Командующий фронтом генерал Тимошенко только что поставил перед нами боевую задачу: немедленно организовать поддержку наших войск. Вылетаем все. Техническому персоналу немедленно подготовить машины к вылету. Вопросы есть?

— Вопросов нет.

— Выполнять!

Начинается нормальная боевая предполетная суета: техники носятся словно наскипидаренные, подкатывают заправщики, два чудом уцелевших автостартера. Подвешивают бомбы, начинают прогревать моторы.

Собравшись возле карты, мы обсуждаем, что можем сделать. Точных разведданных нет, потому просто решаем лететь туда, где немцы есть наверняка.

Прибегает Петрович:

— Товарищ старший лейтенант, проблемы…

— Что ещё такое?

— Да не знаем мы, как с этой хреновиной раскоряченной управляться! С бомбами разобрались, правда, с трудом, а дальше-то что? Мы с «Сухими» дел раньше никогда не имели!

Выпрямляюсь. Когда мой техник видит меня в таком состоянии, он понимает, что нужно проявить инициативу, поэтому молча отдаёт честь, но убегая, всё равно бросает на пороге:

— Сделаем, товарищ командир! — и исчезает. Мы же начинаем собираться. Все расходятся по землянкам, надевают куртки, шлемы, оставляют документы и награды, у кого есть.

Когда я подхожу к своей «сушке», там уже топчутся Дарья и Петрович. Техник торопливо докладывает:

— Товарищ старший лейтенант, машина к вылету готова! Бомбы подвесили, системы заправили. Мотор прогрет. И это, товарищ старший лейтенант… вы уж там поосторожнее.

Мой стрелок занимает своё место и с интересом осматривается.

— Раз-два, взяли! Эх, пошла, пошла, пошла… Контакт!

— Есть контакт!

Штурмовик вздрагивает, мотор чихает, выбрасывая из патрубков облако синеватого дыма, затем схватывает, работая на удивление ровно. Минута, вторая — всё нормально. Окидываю взглядом плоскости — тоже в норме. Включаю внутреннюю связь и спрашиваю Дарью:

— Хвост?

— Чист.

— Бутик?

— Чист.

— Готов?

— Готов!

Подаю сектор газа на себя и вскидываю руку вверх, давая сигнал к вылету. Трёхлопастной винт бешено рубит воздух, прижимая траву к земле и заставляя её волноваться, словно речные волны. «Су-2» нехотя трогается, и пока совершается рулёжка, торопливо пробую педали и рукоятку управления. В небо взлетает зелёная ракета. Полный газ!

Слегка подрагивая на незаметных в траве неровностях, машина начинает разбег. Уходят закрылки, отрыв, и вот я уже ввинчиваюсь в небо. Десять… Пятьдесят… Сто… Набираю триста метров и начинаю ждать ребят.

«Су-вторые» взлетают как-то величественно, широкие плоскости рассекают воздух, но масса почти в четыре с гаком тонны даёт о себе знать… наконец все в сборе. Мы выстраиваемся в боевой порядок и берём курс на запад. Держимся в одном строю. И довольно легко. Впрочем, чего удивляться? Машины, по большому счёту, вполне сопоставимые с «Чайками». Крылья — две штуки, мотор — одна штука, что у тех, что у этого — бомбы и пулемёты. И скорость нормальная, почти одинаковая. Слегка маневрирую, приноравливаясь к её характеру, и удовлетворенно оставляю самолет в покое — вроде ничего, всё работает нормально…

На подлете к линии фронта начинаю набирать высоту. Ребята послушно тянуться за мной. И тут же в уши врывается Дарьин крик:

— Немцы! «Мессеры»!

Холодок мгновенно пробегает по спине. Вляпались! И тут же новый крик стрелка:

— Наши, ура! Наши! — и тут же: — Коля горит!

Я с ужасом вижу, как от крыла замыкающего строй самолёта летят клочья обшивки. «Су» дёргается, начинает крениться вправо, переворачивается и, описывая плавную дугу, боком устремляется к земле. На его обшивке вспыхивают огоньки попадающих в цель пуль, тут же сменяющиеся высверком пламени и белым дымом…

Ну и где же наши! Где прикрытие!! В тот же миг мимо меня с рёвом проносится длинноносый «МиГ» с алым коком. Его нос окрашен огнём пулемёта, бьёт струями выхлопа надсаживаемый мотор. За спиной раздаются длинные очереди ШКАСа — Дарья вступила в бой. Молодец, девчонка!