Анатолий Баяндин - Отчаянная

А он все стоял и смотрел на искрящуюся дорожку, которая тянулась за ней, на солнечные блики, на зеленую каемку прибрежных кустов. Где-то далеко-далеко раздавался гул бомбежки…

Комсорг пилка старший лейтенант Рогачев пришел в первый батальон с опозданием. Комсомольцы расположились прямо на берегу озера. Они о чем-то горячо спорили. Коля Крыжановский, увидев Рогачева, сорвался с места, скомандовал «смирно», но старший лейтенант только махнул рукой: брось, не надо! Поздоровался.

— Задержался в третьем хозяйстве: тоже собрание было, — объяснил комсорг полка. — Начинай, времени у нас в обрез: скоро выступать.

Коля обернулся к комсомольцам, засунул пальцы за ремень и вот уже который раз провел ими, расправляя воображаемые складки на пропотевшей гимнастерке.

— Товарищи! Собрание считаю открытым. Прошу выбрать…

— Не надо, — подсказал Рогачев, — не успеем.

— Есть предложение председателя и секретаря не выбирать.

— Правильно, сам протокол пиши, — весело поддержали комсомольцы.

— Повестка дня. Первое: роль комсомольцев в предстоящей операции. Второе: прием в члены ВЛКСМ. Предложения, дополнения есть? Нет? Голосуем.

Десятки рук взмыли кверху.

— Единогласно. По первому вопросу слово имеет комсорг полка гвардии старший лейтенант Рогачев, — сказал Коля и, присев на корточки, развернул ученическую тетрадку с протоколами собраний.

Аня впервые в жизни присутствовала на комсомольском собрании, и ее поразило, как этот юнец Коля Крыжановский так ловко умеет говорить. Даже нигде не споткнулся. Рядом с ней сидел Пашка и нервно обкусывал немецкую сигару, чуть поодаль стоял Шкалябин, а возле его ног, подперев руками голову, лежал Красильников. Девушка удивилась: неужели этот великан с черными усами — комсомолец? Шепотом спросила Пашку.

— А ты знаешь, сколько лет ему? — улыбнулся тот.

— Сколько?

— Двадцать три.

Аня пригляделась к солдату. Да ведь и в самом деле, если он сбреет усы, станет обыкновенным молодым парнем. Как это она раньше не догадалась?

Шкалябин нетерпеливо посматривал на часы.

Откуда-то появились глыбы слоистых облаков. Воздух напитан тяжелыми испарениями. Быть грозе. Иногда облака надвигаются на солнце, тогда дышать становится легче. Ветра почти совсем нет. Комсорг полка говорит о подвигах, которые совершили комсомольцы в боях за Люблин. Он не выговаривает букву «л». Это Аня заметила с первых же его слов.

Коля, скрючившись в три погибели, уткнулся носом в тетрадь, бойко водя карандашом по бумаге. «Как это он пишет в таком неудобном положении? — подумала Аня. — Хоть бы сел, что ли».

Озеро все еще кишит солдатами. Некоторые, встав на колени у самой воды, стирают. Комсомольцы с завистью посматривают на купающихся.

— Каждый из нас довжен помнить, что находится вдави от Родины… — продолжает комсорг.

Он говорит быстро и четко, словно боится, что его не поймут. Дым Пашкиной сигары слезит глаза и затрудняет дыхание.

— Паша, не кури!

Пашка стряхивает пепел и несколько раз плюет на кончик горящей сигары. Потом прячет ее за отворот пилотки.

Рогачев говорит о мародерстве, которое надо «пресечь в корне», о том, какая роль возложена командованием на комсомол, как надо вести себя здесь, в Европе, и…

— Я думаю, комсомольская организация вашего батальона и впредь покажет сплоченность, инициативу и настоящую партийную дисципвину! — закончил он речь.

Аня поймала себя на мысли, что почти не слушала комсорга. «А еще в комсомол вступать норовишь! Эх девка, девка, непутевый ты человек!»

Коля выпрямился, как на пружинах.

— Вопросы?

— Нет вопросов!

— Тогда разрешите перейти… — и он серьезно посмотрел на Аню, — к следующему пункту повестки.

Щеки девушки вспыхнули густым румянцем. Она опустила глаза и стала смотреть на носки своих сапог. Вот по ранту ползет маленький-маленький мурашек. Он что-то тащит. Аня отрывает травинку и осторожно подгоняет насекомое, А щеки горят, точно напекло их солнцем. Муравей срывается и падает в траву. Зачем она столкнула его? Припомнился один из афоризмов Козьмы Пруткова: «Трудись, как муравей, если хочешь быть уподоблен пчеле». Смешной этот Прутков.

И вдруг словно тысячи таких вот муравьев защекотали тело, Коля Крыжановский назвал ее фамилию. Аня чувствовала взгляды десятков глаз, направленных на нее со всех сторон; спереди, с боков, кто-то смотрел ей даже в затылок. Наверно, Давлетбаев, она видела его, когда он садился.