Йенс Йенсен - Они пришли с юга

— И то правда! — обрадовалась Карен. — Хорошо бы вернуться домой! Вот только вид отсюда больно красивый. Я уж к нему привыкла. Но ничего, и в нашем старом доме, на заднем дворе мы заживем как надо!

Тут кто-то постучал в дверь. Вошел дядя Вигго, всем своим видом изображая радостное волнение. На руке у него красовалась повязка, точно такая же, как у Якоба, — ее носили все бойцы Сопротивления.

— Добрый день, вернее, доброе утро, — поправился он с улыбкой. Затем лицо его вдруг стало серьезным. Схватив обеими руками руку Якоба, он с чувством пожал ее: — Спасибо тебе за все, что ты сделал для людей, Якоб, — проговорил он. — Спасибо…

— Ну что ж, на здоровье, — ответил Якоб.

— Дорогой друг, — продолжал дядюшка Вигго, — я полностью признаю, что прежде был недальновиден и не сумел так быстро разобраться в обстановке, как ты! Не сразу я понял, что активная борьба — единственное средство спасти страну от фашистской диктатуры!..

Эти высокопарные слова повергли в смущение всю семью — никто не знал, что на это отвечать.

— Хочешь кофе? — спросила Карен.

— С удовольствием, дорогая, спасибо!

— Ну, мне пора, — сказал Якоб. Было видно, что его радостное настроение омрачилось.

Вигго услужливо отворил ему дверь.

— Понимаю, — сказал он, — тебя зовет долг! Я тоже скоро отправлюсь выполнять свой долг! — При этом дядя Вигго снова улыбнулся.

Глядя на дядюшку Вигго, Мартин подумал, что он больше всего сейчас похож на перетрусившего школьника, только что узнавшего, что ему все-таки вывели тройку, и ужасно довольного этим, потому что могло ведь быть гораздо хуже…

— Как же вам жилось все это время, Карен, милая? — спросил Вигго.

— Какая разница, — ответила та, — теперь все это уже позади!

Налив брату кофе, Карен села напротив него и, подперев руками голову, спросила:

— А скажи-ка на милость, когда ты успел заслужить такую повязку?

— Заслуги бывают разные, — неопределенно промямлил Вигго.

— По-моему, ты просто притворщик и нахал, Вигго, — сказала Карен.

В комнате стало вдруг совсем тихо. Мартин продолжал возиться с постельным бельем, которое надо было побыстрее свернуть и увязать в тюк. Дядя Вигго уставился в чашку, сжимая ложку побелевшими пальцами.

— Однако злой у тебя язык, сестра, — проговорил он.

— Правда глаза колет, — сказала Карен. — Конечно, я сестра тебе, но все же я еще не ослепла. Муж мой — добрый и честный человек, а потому мне сейчас особенно хорошо видно, какой ты подлец.

Заглянув сестре в глаза, Вигго побледнел еще больше, но Карен не отставала.

— Ты всегда был слабохарактерный, Вигго, — продолжала она, — но с тех пор как ты стал водиться с нашими местными бонзами, ты стал еще и вертким и скользким, как угорь, — видно, от них заразился. Когда-то я радовалась, что ты перестал пить, но, пожалуй, ты все же больше нравился мне, когда был пьянчужкой; тогда мы хоть знали, чего от тебя ждать!..

— Не понимаю тебя!.. — замотал головой дядя Вигго.

— Неправда, — перебила Карен, — ты все отлично понимаешь! И я скажу тебе: придет день, когда ты снова не захочешь знаться с теми, кто, не щадя своей жизни, сражался с немцами!..

— Уверяю тебя: я готов признать — и делаю это совершенно искренне, — что коммунисты показали себя лучшими защитниками демократии…

— При чем тут коммунисты! — воскликнула Карен. — Да и кому нужны твои уверения, Вигго! Я ведь слишком хорошо знаю тебя и вижу тебя насквозь. Никчемный ты человек!

— Я прекрасно понимаю, Карен, что ты слишком много пережила и нервы у тебя не в порядке. Но я вовсе не хочу ссориться с тобой, ты же моя единственная родня, — отвечал дядя Вигго.

— Тебе следовало бы знать свое место! — заключила Карен. — Сегодняшний праздник не для тебя и не для твоей компании!

— Возможно, ты права, — сказал Вигго, — да только я… из самых добрых побуждений…

Вскоре после этого он ушел. На лице его не осталось и следа от прежнего восторженного выражения.

После ухода Вигго Карен с Мартином энергично взялись за упаковку вещей, чтобы можно было уехать, как только придет машина. В полдень Карен приготовила бутерброды и послала Мартина отнести их отцу.

— Здесь так много еды, что он сможет поделиться с Вагном, — сказала она.

Солнце, уже стоявшее высоко на небе, жарко припекало. На другом конце улицы Мартин увидел большой грузовик, окруженный плотной толпой.

— Что случилось? — спросил Мартин у какого-то паренька.

— А тут в доме один гад живет, сейчас его выведут, — ответил тот.