Сергей Андрианов - Рассказы

Шмелев осторожно заложил крен, потянул на себя ручку и тут заметил, что гитлеровец уходит. Трудно догнать однотипную машину. Газ — до упора, из мотора выжал, кажется, невозможное, и вот вражеский самолет зрительно начал увеличиваться в размерах. Еще минута — и летчик поймает его в прицел, палец уже лет на гашетку. Но противник резко гасит скорость, и Шмелев проскакивает вперед под огонь его пушек. И все же «дьявол» просчитался. Почувствовав, что проскакивает, Шмелев бросил самолет вверх. Погасив скорость таким маневром, он оказался над разведчиком. Сверху отчетливо виднелись широкие белые полосы на плоскостях.

Вот тут «полосатый» и понял, с кем встретился. Шмелев не уступит ему, берлинскому асу. Спасаясь, гитлеровец рванулся под самолет Шмелева — применил испытанный, видать, не раз маневр для срыва атаки. Но комэск упредил эту последнюю попытку увернуться от огня. В какой-то миг капот вражеской машины вписался в прицел. Хлестнула очередь, и «полосатый дьявол» потянул за собой к земле траурный шлейф…

Теперь гитлеровцы охотились за Шмелевым. Они хотели рассчитаться с ним за «полосатого дьявола». Второй раз «бубновый туз» опять напал после тяжелого воздушного боя. Опять пытался застигнуть врасплох. Но Шмелев давно усвоил истину: в небе вполглаза не смотрят. Возвращаясь домой, он, как всегда, сверлил глазами пространство. И вовремя обнаружил «туза». Бросился тот в атаку, а Шмелев — навстречу. Повторить молниеносный кинжальный удар сверху «тузу» не удалось.

Шмелев увязался за ним. И «туз» пустился на новую хитрость. Размашистыми маневрами пытался оттянуть Шмелева подальше от аэродрома, за линию фронта. Баки-то пусты, долго не навоюешь. Шмелев настороже — не вензеля же выписывать собрался «туз». Он начал сразу навязывать ему активный бой. «Туз» принял вызов. Были мгновения, когда он мог открыть огонь. Но почему-то молчал. По-рыцарски, видать, хотел расправиться со Шмелевым. В его маневрах — явное желание подчеркнуть свое превосходство в воздухе.

Положение у нашего пилота самое невыгодное: снаряды кончились и горючего — кот наплакал. До обидного неравная схватка. А в ней, как и на земле, не кто кого с ног, а кто кого со свету. Нет, Шмелев не опустит крылья перед «тузом». Есть у него оружие.

Пилотаж!

А земля волновалась:

— Батя, выходи! Батя, выходи!

Выходить из боя?.. Шмелев дрался один против четырех, против шести и то не выходил. А тут… Взглянул на приборы — и обомлел: горючего — до аэродрома едва ли хватит. Не раздумывая бросил послушный «як» на крыло и штопором устремился к земле. Слившись с серо-зеленым фоном гор, оторвался от «туза».

…Долгий фронтовой день угасал. Опускались на землю сумерки, догорал где-то над Черноморьем закат. Багровый, перемешанный с пожарами. Спадало боевое напряжение.

Вечерами командир эскадрильи обычно разбирал с летчиками дневные бои. А нынче молчит, задумался. Густые брови нахмурены, жестко топорщатся черные, как кубанский чернозем, усы. Лицо напряжено, будто выточено резцом. И впрямь батя. А был он молод. Всего на два-три года старше своих пилотов. Им по двадцать. Правда, на войне трудно считать возраст по календарю. Здесь он измерялся иной мерой. За два года войны Шмелев в каких только переплетах не побывал! Сбил почти полтора десятка самолетов.

И вот — «туз». Обычный вражеский охотник атакует и растворяется в небе. А этот вторично пришел. Значит, будет досаждать Шмелеву, пока не собьет. И не в открытом небе, а где-то на небесном перекрестке исподтишка хочет его сразить.

Словом, схватка с гитлеровским асом неминуема. Об этом думали в эскадрилье все летчики. Каждый высказывал свое:

— Хотя бы по парочке снарядов оставить…

— Да как оставишь, когда бомбардировщики тучами прут…

— Его и таранить можно…

— Верное дело…

— Навалиться бы всем и разом покончить с ним…

А «туз», конечно, взбешен. Ведь самолет с большой красной звездой на борту завтра опять поднимется в воздух. Опять Шмелев возглавит группу советских истребителей.

С рассветом опять воздушные бои.

В паре со Шмелевым дерется Виктор Куницын. Ему не исполнилось и двадцати, а воюет бесстрашно. В одно из мгновений боя прямо перед ним оказался «юнкерс».

— Бей! — крикнул Шмелев. Но Куницын огня не открывал. Илья понял — кончились у него патроны. Тогда крикнул снова: — Руби его! Руби!

Куницын таранным ударом сбил бомбардировщик.

Возвращались домой, когда эскадрилью сменила Другая группа истребителей. На обратном курсе опять смотрели в оба. Самолет в небе — не ветер в поле: будешь искать — найдешь. Гитлеровский ас тут как тут. Едва он появился, сразу по радио несколько голосов: «Батя, «туз»!»