Николай Шапкин - Они воевали в разведке

— Пришел я, значит, в оружейку, как вы и велели. Она оказалась открытой. Там, оказывается, один слесарь вместо часового ночует. Отдал я ему свой станкач, а вместо него на время выпросил ручной пулемет, пока мой в починке. Добрый человек — слесарь, дал. Ну, я обратно потопал. Шел, шел, а нашей землянки все нет и нет. Потом болото началось, за болотом пригорок. Мне показалось, что я слишком вправо взял, свернул левее и пошел вперед. Вокруг метет, темно — хоть глаз коли! Вскоре понял, что заблудился. Решил дальше не идти, переждать пургу или, может, кто ракету пустит, чтобы сориентироваться… Присел на камень, задремал. Нет, спать не спал, а так, с закрытыми глазами сидел. Вдруг слышу — недалеко от меня переговариваются. Я хотел было окликнуть, но мне словно кто-то подсказал: не спеши. Спрятался за камень, чтобы не видно было. Думаю, пропущу их — сам потихоньку следом за ними. Стыдно все же признаться, что заблудился. Конечно, никак не ожидал, что это фрицы на меня вышли. Откуда им взяться! А тут — хоть метет — вижу: мать честная, действительно немцы! Прямо на меня друг за дружкой идут. Все, думаю, пропал. Хоть пулемет в руках, а патронов-то — ни одного нет! Струхнул я, если откровенно, не на шутку, еще ниже за камень спрятался. Вот немцы поравнялись со мной, двое уже мимо прошли, а третий приостановился и прямо на меня смотрит — не сообразил сразу что к чему. Тут я со страху не выдержал, вскочил и двинул его пулеметом по башке. Выскочил из-за камня и тем двоим, что уже прошли, кричу: «Хенде хох, сволочи!» Они остановились, обернулись — и тоже понять никак не могут, что перед ними русский. Я — на них, трясу пулеметом, и все, что знаю по-немецки, как можно громче выкладываю…

Тут Чиковой не удержался и рассмеялся. Он-то знал, как выражается «по-немецки» Бокарев: «хенде хох», а остальное — матом.

— Ну-ну, дальше, — сквозь смех сказал он.

— А что дальше? Дальше они автоматы побросали и, как говорится, хенде хох. Оружие их я взял и приказал этим двоим тащить третьего, которого по башке треснул. Вот и привел…

— Как же ты назад дорогу отыскал? — спросил старший лейтенант.

Судя по всему, он плутал по нейтральной полосе, ближе к немецким позициям, — вступил в разговор капитан Васильев. — Мог бы и сам к фашистам угодить.

— Тут я почти наугад шел, — ответил Бокарев. — Единственно точно знал — что к своим иду, потому что, когда из оружейки выходил, пурга в лицо мне хлестала, а когда немцев повел, спиной повернулся. Думаю, все равно на кого-нибудь выйду. Вот и вышел на второй батальон.

Капитан Васильев еще раз посмеялся от души над удачливым Бокаревым, потом взял у него пулемет, подошел к немцам ближе, жестами показал им, что стрелять он станет только тогда, когда сверху будет лежать диск, а диска нет. Капитан два раза дернул затвором пулемета, щелкнул курком, затем развел руками: мол, видите, не стреляет.

— Вот так-то, герр-камрады, объегорил вас ефрейтор! — заключил капитан.

Немцы все поняли, и тот, что все время держался за голову, вдруг вскочил и с размаху ударил в лицо другого немца.

Капитан резко шагнул к ним.

— Но-но, камрады! После драки у нас кулаками не машут… — И, уже обращаясь к Бокареву, добавил: — А вообще-то он правильно поддал ему, в следующий раз будет умнее. Так ведь, Бокарев?

— Так точно, товарищ капитан! — впервые за все время улыбнулся Бокарев.

— Ну, тогда забирайте своих драчунов и ведите в штаб полка, там их, видно, заждались.

Пленных немцев Чиковой вместе с Бокаревым вскоре доставили в штаб 58-го стрелкового полка. Они подтвердили данные дивизионной разведки о концентрации войск противника в полосе обороны 58-го стрелкового полка и о готовящемся здесь наступлении.

Вернувшись в роту, старший лейтенант пересказал разведчикам всю историю и сразу же засел писать рапорт на имя командира полка о достойном награды подвиге ефрейтора Павла Бокарева.

Разведчики еще долго вспоминали, как Бокарев брал языков.

В этот тихий декабрьский вечер передовая, уставшая от дневной перестрелки, отдыхала. И лишь осветительные ракеты, взлетавшие одна за другой — то с нашей стороны, то с позиций немцев, держали утомленных бойцов в напряжении: казалось, в любой момент тишина может взорваться гулом артиллерийских орудий и треском автоматных очередей…

В землянку разведчиков 290-го стрелкового полка, где старшина Таранов рассказывал отдыхавшим бойцам анекдоты, заглянул политрук Либезов. Бойцы начали подниматься со своих мест. Политрук махнул рукой, чтобы не вставали, взял чурбак, поднес его поближе к буржуйке, дышащей теплом, и тоже сел.