Вальтер Флегель - Ничейной земли не бывает

Генерал молча кивнул. Он и без того уже знал, что Шанц ночью помогал солдатам отрывать окопы. Вернеру нравился этот человек, нравился по многим причинам, и не в последнюю очередь тем, что, часто бывая в частях, он как бы случайно всегда оказывался на самых важных и ответственных участках.

Вернер вполне допускал, что столь успешное продвижение частей дивизии на сегодняшнем этапе учений не обошлось без вмешательства Шанца. «Солдатское радио», можно сказать, молниеносно разнесло по подразделениям весть о пропаже автоматов, а вслед за тем и о том, как и кем они были найдены. Генерал даже предполагал, что в громкое и протяжное «ура», с которым солдаты бросились в атаку, среди сотен других голосов вплелся и голос Шанца, который вполне мог оказаться в первом эшелоне наступавших. Он даже мог первым крикнуть это «ура». Сначала его подхватили те, кто находился поблизости от полковника, а затем оно разрослось в широкое, громогласное «ура», докатившееся до позиций «противника».

Вернер и Шанц прошли мимо офицеров.

— Ты, случайно, не знаешь, кто первым закричал сегодня «ура»? — как бы между прочим поинтересовался генерал.

Шанц покачал головой и сказал:

— Пока нет, но вечером буду знать.

— В принципе это не столь важно, — заметил Вернер.

И Шанц согласился с комдивом. Первым крикнуть «ура» мог и солдат, и унтер-офицер, и кто-нибудь из офицеров. Крикнул, подгоняемый чувством радости, что они уже недалеко от цели и она вполне достижима. А может быть, кто-то вдруг почувствовал, что силы у него на исходе да и другим, судя по всему, нисколько не легче, вот он и крикнул, чтобы подбодрить и воодушевить себя и других. А сейчас было действительно не столь важно, кто крикнул первым, важно то, что крикнул и всколыхнул других.

Дым от разрывов и стрельбы превратился в тяжелый сизый туман, сквозь который с трудом просматривались контуры танков и бронетранспортеров. Зато реку было видно хорошо, так как течение отгоняло сизую пелену дыма в сторону. Понтонеры уже заканчивали наведение переправы. Еще несколько понтонов — и мостовики зацепились за вражеский берег. А через минуту по понтонному мосту пошла первая машина. Это был большегрузный советский автомобиль, один из многих, на которых к берегу реки доставляли части понтонов.

Как только грузовик въехал на мост, генерал Вернер снова засек время. В этот момент к нему подошел генерал-полковник Беляев и, взяв из рук Вернера часы, сверил со своими. Покачав головой, он посмотрел на переправу, по которой пошел первый танк, снял папаху и провел рукой по седым волосам. Другой рукой, с папахой, он несколько раз похлопал себя по бедру и громко выкрикнул чье-то имя.

К генералу подбежал молодой лейтенант, с копной черных волос, держа в руке небольшой чемоданчик. Потом лейтенант открыл его и придвинул поближе к генералу. Беляев достал из чемоданчика термос с кофе и несколько стаканчиков из толстого стекла и подал один из них генералу Вернеру, другой — генерал-лейтенанту Клинкману, третий взял себе, а пять остальных роздал офицерам. Открутив колпачок термоса и вынув пробку, генерал разлил кофе по стаканчикам, рассказывая при этом, что в войну он служил в инженерном полку в армии генерала Чуйкова, ставшего впоследствии маршалом. Их легендарная армия прошла с боями длинный и нелегкий путь от Сталинграда до Берлина. Немало славных побед было одержано на этом пути, немало чарок поднято и выпито по их поводу. Правда, пили тогда не из современной посуды, а из простых алюминиевых стопок, но водка была отменной.

И, подняв свой стаканчик, генерал Беляев улыбнулся Вернеру и сказал:

— А мы с вами, генерал, давайте выпьем за мост и за наших славных солдат горячего кофе!

Через десять минут генерал Беляев вместе с сопровождающими переправлялся на противоположный берег. За его машиной ехали еще пять машин. Генерал высунулся из окна и что-то крикнул солдатам, а они моментально прореагировали на слова генерала и откозыряли ему, а некоторые даже помахали рукой.

Генерал Вернер остался на КП. Полковник Шанц уехал вместе со всеми, заявив, что ему обязательно нужно увидеть майора Виттенбека.

Двадцать четыре минуты и двенадцать секунд понадобилось мостовикам, чтобы навести через реку понтонную переправу. Это было рекордное время, тем более если учесть, что наводилась переправа после утомительного марша, да еще через реку, уровень которой превышал расчетный. Затраченное время почти на шесть минут оказалось меньше нормативного, соответствующего оценке «отлично», а это было важнее любого рекорда.