Вальтер Флегель - Ничейной земли не бывает

Бредов остановился перед Шанцем, и тот невольно взглянул на его сапоги — блестящие, начищенные сапоги, только на левом носке и на подъеме проступило несколько коричневых пятен. Шанцу вдруг захотелось запачкать эти сапоги, залепить их землей.

— Все? — спросил Бредов.

Шанц кивнул:

— На сегодня все, Генрих. Я многое мог бы тебе сказать, но пока с тебя довольно. И вот еще что. — Он встал и, посмотрев полковнику в лицо, добавил: — Знаешь, когда-нибудь мы будем отстранять от работы тех, кто своей заносчивостью и начетничеством наносит больше вреда, чем пользы.

При этих его словах Бредов повернулся кругом и пошел прочь. Шанц понимал, что испортил с ним отношения, но только так его и можно было пронять. Конечно, это больно, однако необходимо, ведь Бредов занимал довольно высокий пост, а после учений, видимо, займет более ответственную должность. Шанцу хотелось знать, способен ли полковник Бредов понять свои ошибки и измениться или уже относится к числу неисправимых. В жизни таких, как он, наверное, был период, когда они молчали, вместо того чтобы спрашивать, и заучивали наизусть, вместо того чтобы думать. В какой-то момент они, видимо, решили, что уже добрались до своей станции, а дальше могут ехать бесплатно, не беспокоясь ни о чем. Такие люди были подчас нетерпимы и несправедливы и политические основы преподносили молодежи как теорему Пифагора. Живая философия и марксистское мировоззрение, которые мы исповедуем, стали для них чем-то вроде расписания поездов или рецепта из поваренной книги, где все предусмотрено с точностью до минуты, до грамма.

Насколько все это присуще Бредову, Шанц должен был узнать непременно, так как от оценки действий Бредова за время учений будет зависеть и решение, которое примут после их окончания генерал-майор Вернер и другие начальники, когда зайдет речь о дальнейшем продвижении по службе полковника Бредова. Шанц считал, что все надо выяснить уже сейчас, потому что Бредов находится в дивизии почти два года, а они многое упустили, многого не замечали и в принципе мало чем ему помогли.

Полковник Бредов скрылся за деревьями. Шанц встал, но пошел не к своей машине (после неудавшейся беседы с солдатами он не мог просто так уехать из района сосредоточения), а в расположение третьей роты.

Старший лейтенант Фрейер собрал членов партии на совещание. Повесив на задней дверце бронетранспортера карту района учений, он коротко обрисовал политическую обстановку в Европе, а затем перечислил, какие силы НАТО противостоят армиям Варшавского Договора.

Далее Фрейер сообщил членам партии, что в последних маневрах НАТО в общей сложности участвовало более миллиона человек и что военное руководство блока исходит из того, что в результате возможного внутреннего кризиса в одной из социалистических стран возникнет очаг напряженности, который блок НАТО попытается использовать для внезапного начала войны, чтобы в короткое время захватить стратегическую инициативу и достичь своих агрессивных целей. Фрейер более подробно остановился на этих целях, рассказал о многочисленных попытках стран — членов НАТО спровоцировать внутренний кризис в ГДР и других социалистических странах. И только после этого старший лейтенант перешел к дивизионным учениям.

Когда Шанц подошел к собравшимся, он увидел, что слушают Фрейера не только члены партии. Даже солдаты, стоявшие у бронетранспортера, придвинулись поближе.

— Вы меня поняли, товарищи? — спросил Фрейер. — Вы должны знать, и не только вы, но и все солдаты в роте, что успех учений зависит от каждого из нас. Если кто-то этого не поймет, то все наши усилия могут оказаться напрасными. Конечно, это трудная задача, и бывает очень неприятно, когда ты объясняешь, а кто-то недоверчиво ухмыляется тебе прямо в лицо. Однако не следует сдаваться. Мы ни на кого не собираемся нападать, но если все-таки придется воевать, то мы должны нанести такой удар, чтобы враг не смог опомниться.

Шанц понял, что здесь ему нечего делать. Он запишет в свой блокнот лишь новую фамилию — Фрейер. Этого старшего лейтенанта нельзя упускать из виду. Уходя из роты, полковник Шанц думал о том, что солдаты, возможно, уже позабыли о встрече с Бредовом, а служба продолжается. На первый план выдвигаются более важные дела. Так иногда бывает и дома. Родители все еще спорят между собой из-за детей, а сами дети давно забыли и о полученном ими выговоре, и о том, по какому поводу возникла в семье ссора. В хорошем настроении полковник Шанц направился к своей машине.