Павел Ермаков - В пограничной полосе (сборник)

«Чертовщина какая-то, — появилась у Серова тревожная мысль. — Не испарился же ни с того ни с сего вес нарушителя. Только сам он может внести ясность».

— В машину, — распорядился Серов.

Коротков тяжело плюхнулся на сиденье, Кузнечик, впрыгнув в «газик», тотчас улегся на пол, положив голову на вытянутые лапы.

«Досталось обоим», — жалеючи подумал Серов, а на заставе, когда приехали, приказал:

— Пока отдыхайте. Собаку покормите, возможно, скоро придется снова работать.

Совсем стемнело. Лес, окружающий заставу плотной стеной, казалось, придвинулся еще ближе, навис темной громадой над казармой и офицерским домом. Во дворе было тихо. В беседке, затянутой кудрявыми побегами хмеля, мелькали огоньки цигарок. Навстречу Серову вышел замполит Гаврилов.

— Обстановка изрядно осложнилась, — отвечая на его немой вопрос, сказал Серов.

— Значит, все-таки нарушитель что-то или кого-то нес на себе? Так надо понимать?

— Можно только предполагать, — ответил Серов, отряхиваясь от пыли. — Надо немедленно перекрыть границу.

Заставу подняли по тревоге, и через минуту наряды, одни на машине, другие пешим порядком, отправились на перекрытие важнейших направлений.

В канцелярию заглянула Ольга. Она держала за руку четырехлетнего сына Костика. Мальчик зевал и потирал глаза.

— Что случилось? — спросила Ольга.

— Пока ничего особенного. Задержали нарушителя.

— А почему — «в ружье»?

— Остались некоторые невыясненные обстоятельства. — Серов подошел к Ольге, обнял за плечи, притянул к себе, сказал успокаивающе: — Все обойдется. Ступайте-ка с Костиком спать. Я задержусь.

— А кино?.. Когда будет кино? — запротестовал Костик.

— Кино посмотрим завтра. Сейчас маршируй в кровать. Глаза твои давно уж спят.

Костик было заупрямился, но тут же согласился. Завтра — это не так далеко. Поспит, и будет завтра. А сегодня, за первый день после возвращения от бабушки, на заставе было так много впечатлений, душа его настолько переполнилась светлыми, восторженными чувствами, что он размяк и не в состоянии был противиться. Для виду нахмурил брови, точно так, как хмурил их отец, когда с чем-то был не согласен, невнятно пробормотал:

— Только ты приходи скорее, сказку мне доскажешь…

Ольга подняла его на руки, и Костик уронил голову ей на плечо.

— Во, на галопе заснул, — рассмеялся Серов, а мысли его уже были заняты тем, как подступиться к нарушителю, выудить у него истину, которую тот скрывает.

Появился старшина Симонов. Шагнул через порог, заслонил могучей фигурой дверной проем, и в комнате словно стало теснее.

— Разрешите доложить, — развернув широченную грудь, пробасил он. — Мостик готов, кладей осталось проложить всего ничего: метров семь. Основное сделали. Алексей Дмитрич свою артель почти в полном составе привел. Известно, гуртом и батьку бить сподручнее…

У старшины еще не прошло возбуждение от недавней работы. От него веяло запахом дыма, смолы и еще чего-то удивительного, лесного.

— Спасибо, Егор Петрович, — Серов пожал Симонову руку, ощутил жесткую кожу на ладони и бугорки мозолей. — На лесопилку я, как освобожусь, съезжу, поблагодарю Козырева и его ребят. Приглашу на заставу.

— Они сегодня собирались заехать, повидаться с вами, да тут не до гостей. Я в курсе… с дежурным связь поддерживал, — Симонов погасил улыбку, кивнул в сторону комнаты, где содержался нарушитель. — Не признается? Чую, крутит быка за хвост.

— Давайте его сюда! — Серов задернул шторку на схеме участка.

— Часовой! Мигом задержанного сюда! — гаркнул старшина так, что на столе звякнул стакан о графин с водой.

Однако нарушитель повторил свой рассказ, ничего не убавил и не прибавил. Теперь он был более оживлен, казалось, страх, тяготевший над ним, отошел. Даже какое-то подобие улыбки появилось на его заросшем лице.

— А ну, руки! — неожиданно приказал старшина, и задержанный опять сжался в комок. — Покажите руки!

Поняв, что от него потребовали, вытянул руки.

— Так я и думал, — сердито сказал старшина, покачав головой. — Он такой же крестьянин, как я папа римский. Наврал он нам с три короба, — старшина, когда горячился, не особенно подбирал выражения. Серов не сдерживал его, может, именно такой ход Симонова и поможет расшевелить нарушителя. Выставив вперед свои широкие, как лопаты, задубелые ладони, старшина гремел: — Вот рабочие руки! А у вас они просто грязные. Испачкали, поцарапали, продираясь через лес.

Повернулся к Серову, быстро шепнул на ухо: