Гейнц Зенкбейль - Джонни Бахман возвращается домой

— Я ему обязательно должен кое-что сообщить. Должен я это сейчас сказать?

— Это, должно быть, нечто очень важное, — подбодрил его незнакомец.

— Я не имею понятия, — начал Джонни, — но я попробую передать то, что он мне сказал. Один раз Ешке говорил о том, что он, как только станет можно, обязательно приедет домой. Конечно, когда его рана заживет. Вот тогда-то он и сказал мне: «Джонни, пойди к Руди Шнайдебаху и передай ему, что я за долгие годы, что мы с ним не виделись, часто думал о нас обоих. И я надеюсь, что товарищ Шнайдебах все это время делал то же самое, что и мы. Мы не должны допускать повторения старых ошибок, за что мы и так здорово поплатились». Товарищ Ешке думал, что Руди Шнайдебах знает, как все это надо понимать.

— Встань, — сказал мужчина после долгого молчания, — протяни свою руку.

Джонни исполнил то, что ему велели, И в тот же миг он почувствовал крепкое пожатие незнакомца. Мужчина провел его несколько шагов в темноте.

— Теперь иди все время прямо, самое большее еще шагов десять.

Мальчик продвигался шаг за шагом.

— Да, подожди-ка минутку, — услышал он, едва пройдя метра три-четыре.

— Да?

— Ты только что говорил о листовке, не так ли?

— Говорил.

— Наверное, она еще у тебя?

Джонни опустил руку во внутренний карман куртки и сказал:

— Ну, конечно, вот она!

— Дай мне ее!

Джонни протянул сложенный листок бумаги.

— Анна, — позвал мужчина сдержанным голосом.

— Да, — прозвучал ответ из темноты.

— Хорошо, что ты уже здесь. Снаружи все еще спокойно?

— Стрельба поутихла.

— Анна, — сказал незнакомец, — будь добра, отведи мальчика назад и уложи его спать.

«Неужели мне все это приснилось?»

Чужой человек на кухне.

Джонни получает задание.

«Называй меня просто Франц».

Когда Джонни пробудился от продолжительного и глубокого сна, ему прежде всего пришло в голову его ночное приключение. Теплый, ясный свет проникал в комнату. Мальчик потянулся, потом медленно встал. Теперь он мог полностью осмотреть комнату. Она была небольшой. Широкие кровати и темный, массивный шкаф почти полностью заполнили ее. На стене напротив висело пожелтевшее на солнце большое фото в рамке под стеклом. На нем были изображены мужчина и женщина. Мужчина — в темном костюме. У него было удивительно тонкое лицо. Рядом с ним стояла женщина. Фрау Шнайдебах, только еще очень молодая.

«Мне все, видимо, приснилось, — подумал Джонни и начал тереть глаза. — Чем больше я ломаю себе голову над ночным приключением, тем все менее реальным оно мне кажется».

Джонни взглянул на соседнюю кровать. Она была пуста. «Выходит, фрау Шнайдебах не разбудила меня! Как же так?» Он соскочил на холодный дощатый пол. Его вещички, сложенные не так, как он их бросил, аккуратно висели на спинке старого стула. Джонни быстро оделся и подошел к двери, которая вела в кухню. И тут же отскочил назад.

За кухонным столом сидел какой-то мужчина в рабочем комбинезоне и в плоской кепке на голове. Казалось, что он ждал кого-то. Кроме него, в кухне никого не было.

— Только не наделай в штаны от страха, — проговорил мужчина тихим голосом, который показался мальчику знакомым. — Теперь ты понимаешь, что происшедшее с тобой ночью вовсе не сон.

— Я ищу фрау Шнайдебах, — сказал, немного помедлив, Джонни.

— Она ушла с твоей маленькой подругой.

— Я даже не заметил, как она встала.

— Да, спал ты очень крепко. Мы не стали тебя будить. Решили, пусть выспится после хлопот, которые у тебя были. А тут еще дополнительные хлопоты, которые мы преподнесли тебе сегодня ночью. Тебе, пожалуй, понятно, что мы с тобой уже знакомы. Разве ты не узнал меня по голосу, а?

— Я сразу же узнал, что это вы, — ответил мальчик.

— Подойди ко мне, — сказал мужчина. Он открыл рот и показал на большую дыру в верхней челюсти, где не было нескольких зубов.

— Ох! — ужаснулся Джонни. — Ну и похозяйничал же ваш зубной врач.

— Пожалуй, и так можно сказать, — пробормотал мужчина. — Не дай бог, чтобы я еще когда-нибудь повстречался с костоломом того сорта!

Джонни не смог понять глубокого смысла этого замечания. Он увидел на лице мужчины большой красный шрам, который протянулся от уха поперек впалой щеки до заостренного подбородка. Возраст человека, высокого и костлявого, было трудно определить. Пожалуй, ему было лет тридцать.

— Впрочем, пожалуйста, не обижайся на меня, что я немного рассказал о своем недостатке… — Мужчина достал из кухонного шкафа доску, на которой лежали два тонких куска хлеба, намазанные чем-то желтым. Затем он подал мальчику жестяную миску. — К сожалению, еды слишком мало, к тому же она невкусная.