Генрих Гофман - Сотрудник гестапо

— Дорогой Алекс, вы прекрасно поработали этой ночью! Я прощаю вас. Вы достойно искупили свою вину. В награду и как поощрение для дальнейшей работы вы получите сегодня из фондов тайной полевой полиции две бутылки водки. Дорогой Карл, — повернулся он к следователю, — вы оправдали мои надежды и поступили совершенно правильно, приняв экстренные меры. Я буду ходатайствовать перед командованием о повышении вас в чине. А что Дубровский? Что он говорит?

— Господин полицайкомиссар, я не решился без вашего ведома подвергать аресту сотрудника ГФП.

— Напрасно. В данном случае вы поступили бы правильно. Арестуйте его немедленно, иначе он может ускользнуть из наших рук.

— Он спит, господин полицайкомиссар. До подъема еще целых тридцать минут. Но на всякий случай я выставил охрану возле его комнаты.

— Благодарю вас за службу. Действуйте, дорогой Карл.

Дубровский проснулся от какого-то нехорошего предчувствия. Будто его кто-то душил во сне. Он открыл глаза, потянулся и тут же посмотрел на кровать Потемкина. Постель была застлана и даже не примята.

«Где же Алекс? Неужто он даже не ложился?» — пронеслось в сознании Леонида.

В этот момент дверь резко раскрылась. В комнату вошел фельдфебель Карл Диль и вслед за ним Вальтер Митке.

— Господин Дубровский, вы арестованы! — выпалил Карл Диль, подбежав к нему и схватив его за руки.

В следующее мгновение Вальтер Митке защелкнул наручники на запястьях.

— В чем дело, господа? Объясните, что происходит? — не теряя самообладания, спросил Дубровский.

— Объяснение будете давать вы, господин Дубровский, но не здесь, а там, в санчасти! — угрожающе проговорил Карл Диль.

— Это недоразумение, господа. Разрешите мне хотя бы одеться.

— Успеете, Дубровский. Все в свое время. Митке, просмотрите его вещи! — распорядился Карл Диль, подойдя к стулу, на котором висел костюм Дубровского, и забирая ремень с кобурой и пистолетом.

Вальтер Митке проворно перетряхнул содержимое небольшого чемоданчика. Не найдя ничего подозрительного, побросал все обратно. Потом заглянул под подушку и под матрац, но и там ничего не оказалось.

— Здесь пусто, господин фельдфебель! — доложил он.

— Снимите с него наручники. Пусть оденется! — распорядился тот.

Как показалось Дубровскому, ключ щелкнул необычно громко. Теперь руки были свободны. Он потянулся, расправил плечи. Быстро оделся.

Мысли лихорадочно сменяли одна другую. «Что-то случилось. Возможно, поймали Ивана Козюкова. Нет… Валентина Безрукова? Эта в курсе всех моих дел. Но она же… Не может быть. — И вдруг он вспомнил Потемкина, Марию Левину. — Так вот почему он не ложился спать этой ночью! Мария Левина могла болтнуть ему лишнее. Важно выяснить — что? Ах, Потемкин, Потемкин! Да! Я могу рассказать полицайкомиссару, что Потемкин сам отпустил лейтенанта. Он же признался мне в этом. Главное, не терять самообладание, не показывать этим гадам, что я испугался».

— Господа, я к вашим услугам, — сказал он без тени волнения, застегивая пуговицы на тужурке.

— Руки! — воскликнул Карл Диль.

Дубровский вытянул руки. Вальтер Митке вновь защелкнул наручники.

— Выходите! — Карл Диль вытащил маленький «вальтер» из своей кобуры.

— Господин фельдфебель, я уверен, что это недоразумение скоро выяснится.

— Очень скоро. Не далее как сегодня.

Вальтер Митке вышел из комнаты первым, за ним Леонид Дубровский, шествие замыкал Карл Диль с пистолетом в руке. На лестнице их перехватил адъютант Майснера.

— Господин фельдфебель, — обратился он к Дилю, — полицайкомиссар приказал доставить Дубровского к нему в кабинет.

— Хорошо! Мы идем туда.

Не поднимая глаз на вошедших, Майснер вытер платком запотевшую шею, засунул платок в карман брюк и лишь потом со злорадством посмотрел на Леонида Дубровского.

— Надеюсь, Дубровский, вы понимаете, что проиграли? А по счету надо платить.

— Я не улавливаю, о чем идет речь, господин полицайкомиссар.

— Господин Дубровский, ваша карта бита. Не буду вам рассказывать, что вас ждет. Вы все прекрасно знаете сами. Но вы еще можете спасти свою молодую жизнь…

— Простите, господин полицайкомиссар! Меня, видимо, оклеветали. Не знаю, в чем я виновен. А этот Алекс…

— Бросьте, Дубровский! Мы не маленькие дети. Ваша Ольга Чистюхина призналась во всем. Мария Левина тоже дала показания. Повторяю, отпираться бессмысленно. У вас остался последний шанс уберечь свою жизнь. Вы понимаете, о чем я говорю? Вы раскроете нам все карты. В этой игре ваша ставка повысится…