Сергей Вашенцев - Путь-дорога фронтовая

Даже самый малый подвиг — подвиг!

Фронтовая поговорка

Действие нашей повести развертывается во время решительного наступления советских войск весной 1944 года. Немцы еще пытались сопротивляться, цеплялись за оборонительные рубежи, отсиживались в «котлах», переходили в контрнаступление, на что-то еще надеялись. Но песенка их была спета. Красная Армия наступала, и не существовало силы, которая остановила бы ее. Настроение наших солдат было не только боевое, но и веселое, жизнерадостное. Естественно, настроение солдат отразилось и на настроении автора, который тоже шел с этими наступающими войсками. Так пусть наша скромная повесть расскажет о приключениях, забавных и трагических, о переживаниях, тревогах, волнениях, порой наивных и смешных, но мы не выдумали их. Пусть добрая улыбка тронет сердце читателя, когда он узнает о Петре Петровиче, пусть с чувством глубокого уважения отнесется он к Ивану Степановичу, пусть нежность мелькнет в его глазах, когда ему встретится Катенька, и пусть поступки Володи не вызывают осуждения и смеха. Это было бы по меньшей мере бестактно по отношению к такой серьезной личности. Петр Петрович, например, никогда бы не позволил себе высмеять или раскритиковать действия Володи, авторитет его был непоколебим. Да и сам Володя не позволил бы посмеяться над собой.

Итак, в путь-дорогу! Мы начнем беспокойное путешествие вместе с героями этой повести. В ней ничего не выдумано и не присочинено. Так все и происходило, как здесь написано. И герои такие же, как здесь показаны. Автор не скрывает, что симпатизирует им, потому что встречался с ними на фронтовых дорогах и близко их узнал. Может быть, они немного чудаковаты, даже старомодны. Отсюда — пусть не осудит читатель — тон самого повествования, несколько старомодный, отличный от стремительной современной прозы.

Но к делу!

В кабинете товарища Вострякова, ведавшего искусствами и зрелищами Р-ской области, перед массивным письменным столом сидели, поеживаясь от холода, два пожилых местных актера — Петр Петрович Орешков и Иван Степанович Печорский. Пока заведующий бегло просматривал и подписывал какие-то бумаги, актеры от нечего делать оглядывали давно не ремонтированное помещение с почерневшим потолком, потерявшим первоначальный вид и цвет. Убогость стен скрашивали несколько афиш на грубой серой бумаге. Афиши извещали о вечерах и концертах в фонд обороны Родины. Они были разной давности и, очевидно, являлись некоторым итогом деятельности отдела искусств за годы войны. Среди участников вечеров оба актера могли с удовлетворением найти свои имена, выделенные жирным шрифтом.

— Извините, задержал! Срочные сведения для обкома! — оторвавшись от бумаг, официальным тенорком заговорил заведующий. Легкий парок вылетал изо рта и таял в холодном воздухе. — Позвольте начать. Вопрос огромной важности. Короче говоря, нашу бригаду вернули обратно. Низкое качество репертуара! Представляете? Полная катастрофа! — поблескивая тяжелыми стеклами роговых очков, громко, как на большом собрании, восклицал он. — Позор для города! Прежнего заведующего обком снял. С выговором! На этот участок перебросили меня. С комсомольской работы! Представляете? К искусствам никакого отношения не имею. Вы люди опытные. Посоветуйте, что делать? Городу надо реабилитировать себя. Необходимо смонтировать, смонтировать, — повторил он для убедительности, — новую бригаду, преимущественно из людей молодых. Сами понимаете, поездка связана с трудностями, лишениями, не говоря уже об опасностях фронтовой жизни. Но при этом качество, качество должно быть на самой большой высоте…

Он умолк и сделал приглашающий жест рукой, как бы разрешая высказываться.

Актеры глубокомысленно задумались. Иван Степанович медленно постукивал длинными костлявыми пальцами по краю стола. Петр Петрович озабоченно хмурил брови, нетерпеливо поглядывая то на него, то на заведующего. Иван Степанович высок, представителен, важен, во время разговора имеет привычку несколько откидывать голову назад, как бы держа собеседника на известной дистанции.