Никита Карацупа - Записки следопыта

— Вы почему в неположенном месте шинель оставили? Вам, Карацупа, нянька нужна? Это вас на учебном пункте так учили?

Ну, душ ледяной! С прибытием, Никита Федорович! В первый же день «отличился», нечего сказать.

Потом рассказывали нам о здешнем житье-бытье новые наши товарищи. Уж они-то не пожалели красок. Столько интересных, а подчас и невероятных историй мы от них услышали! О горных потоках и обвалах, о знаменитом спуске «Прощай, молодость!». Пограничнику, рассказывали они, на том спуске еще может посчастливиться — сам-то он спустится, но только не лошадь его. Так что вьюки с продуктами приходится «возить» на себе. И совсем уж в духе здешних мест историю поведали. Поединок тут был: в конюшне боец столкнулся… с рысью. И одолел ее. Я, конечно, слушал все эти истории с замиранием сердца. Так они меня захватили, что забыл я о своей недавней оплошности.

Утром следующего дня начальник заставы повел нас на границу, знакомиться с участком. Миновали пограничное селение, подошли к горной реке Ушагоу — вот она, граница! А на той стороне реки — «заграница»: будто мир иной, от берега уходит неведомо куда каменистая, безлюдная равнина.

Мы двинулись на левый фланг. Поднялись на сопку и замерли — дух захватило! Открылся горный хребет с толщей невообразимо белого снега. Горы нам, не видавшим их никогда, показались такими высокими! Хребет был исполосован ущельями, примят седловинами.

Мне вспомнились виденные некогда фотоснимки и кинокадры. Но как убога, сдавленна была там перспектива. И не было в фильмах таких красок. Стало даже страшно: вот ведь, может человек прожить всю жизнь и не увидеть такой красоты, настоящего чуда природы.

— Красиво? — улыбнулся начальник заставы.

— Поднимемся сегодня туда? — загорелись у нас глаза.

— К чему торопиться? — спокойно ответил капитан Никандров. — Изучим сначала отроги этого хребта.

А мне уже хотелось попытать капитана, верно ли я понимаю здешнюю обстановку. У меня сложилось впечатление, что более ответственный — правый фланг заставы. Он почти равнинный: нарушителю легко и удобно тут ходить, и река для него вряд ли могла быть серьезным препятствием.

Вразумил меня капитан Никандров: лазутчики легких путей не ищут. Ясно им, что на равнинном фланге легче организовать охрану границы. В горах у нарушителей больше шансов пройти незамеченными и уйти от погони. Чтобы лишить их этих шансов, исходи-исползай весь горный участок.

И почувствовали мы, что сам Никандров, как здесь все изучил! А вначале-то не произвел на меня начальник заставы особого впечатления: молод очень, из-под фуражки на левую бровь чуб светлый падает, лицо мягкое, — ну такой ли он должен быть видом, таежный волк? Небось, и командовать стесняется? А он спокойно так нам говорит: «Пока весь участок не изучите, границы вам не видать. Старослужащие в наряды ходить будут».

Так и было. И все же пришел тот день, когда назначили меня в первый пограничный наряд под началом проводника с розыскной собакой.

— Смотрите, молодого пограничника не потеряйте! — с усмешкой напутствовал моего старшего Никандров.

Ну и пошли чащобой, распадками. Местность, прямо скажу, труднопроходимая. Я робко спросил:

— Как же тут нарушителей задерживают?

— Так и задерживают! — услышал в ответ.

— Ну ладно еще днем, а ночью? — не унимался я.

— И ночью задерживаем. Пограничники лучше ходят, чем нарушители.

И пошли мы дальше. Что собака, что проводник идут — ни камешка не заденут, а я то камни сбиваю, то на корни налетаю. Собака на хозяина не смотрит, а на меня все время оглядывается. «Ну и пограничник ты, Никита, — думаю. — Даже собака тебя осуждает».

А идти-то все тяжелее. Винтовка — больше меня. Еще патронташ и противогаз. Проводник спрашивает:

— Как чувствуешь себя, товарищ Карацупа?

— Нормально, — отвечаю.

Да, нормально! А если со спины посмотреть, то у меня, наверное, и шинель насквозь промокла. Но об этом я никому не скажу. И виду не подам, что мне тяжело! А ну как подумают: «Слабоват парень» — и, чего доброго, откомандируют в отряд, в какое-нибудь тыловое подразделение!

Вернулись мы. Встретил нас начальник заставы и спрашивает проводника: «Ну как Карацупа?» Все, думаю, вспомнит сейчас проводник, как я камни с дозорной тропы сбивал да о коряги спотыкался. А проводник и говорит:

«Все в порядке с Карацупой: выносливый, старательный, наблюдательный!»

Долго я потом понять не мог: как же он во мне эти качества разглядел.