Альберт Зарипов - Первомайка

Радуевцы тоже сделали широкий жест: пообещали двум самым старательным омоновцам предоставить свободу сразу же после оборудования окопов, устроив своеобразное соцсоревнование. Кстати говоря, слово свое они опять-таки сдержали: двое милиционеров со сбитыми до мяса ладонями были отпущены на волю. Не верящие в свое освобождение и ожидающие выстрелов в спину они медленно шли по шоссейной дороге к разрушенному мосту, где и были встречены десантниками…

Кроме этой показательной акции, Салман Радуев давал многочисленные интервью журналистам, которые прибыли вместе с дагестанскими депутатами для переговоров. Перед телекамерами им выдвигались ультиматумы и требования к российскому правительству:

- Вот сейчас вы находитесь в селе Первомайское Республики Дагестан…

Если, значит, российское руководство и руководство Республики Дагестан не выполнит наши условия или наши требования, то значит, мы переименовываем это село в село Газават-Юрт и примем здесь священный бой на пути Аллаха…

В отличие от этих грозных ультиматумов к федеральному и местному правительствам, по отношению к захваченным заложникам Радуев был подчеркнуто вежлив и корректен. Он даже извинился перед ними:

- Ну как, не обижаетесь на боевиков? Ругать не будешь? А то потом скажешь, что были там чечены такие, террористы. Не будешь так говорить?

Находящаяся в домах часть кизлярцев, которые не могли рыть землю, слушали его слова, ничего не говорили в ответ и только молча отрицательно качали головами.

Дагестанские парламентеры после всего увиденного с еще большим желанием старались уговорить боевиков отпустить часть заложников, хотя бы женщин и детей.

Радуев соглашался отпустить женщин и детей и признавал тот факт, что они просто были вынуждены брать их в заложники:

- Если мы взяли заложников, женщин взяли… Я понимаю, что это… Мы не гордимся этим! Клянусь, мы не гордимся! Ну хорошо. Что же нам тогда остается - угробить жизни четырехсот чеченских парней, что ли? Именно из-за этих женщин, из-за этих заложников, из-за этих пленных по нам сегодня не наносится ракетно-бомбовые удары.

Соглашаясь с депутатами Госсовета Дагестана, боевики отпускали часть захваченных кизлярцев. Но отпущенные на свободу дагестанцы доходили до представителей официальной власти, передавали им требования чеченцев и добровольно стремились вернуться обратно в Первомайское, где оставались их родственники: мужья, братья, родители и дети.

На вопрос изумленного журналиста, почему же она идет обратно к террористам, пожилая дагестанка отвечала просто и коротко:

- А как же я туда не пойду? У меня там дети остались…

Официальные власти тоже пытались вести свою пропагандистскую кампанию, но делали они это так бездарно и неумело, что это напоминало трагический фарс.

По всем телевизионным каналам показывали выступление Президента России, которого самым «наилучшим» образом информировали его подчиненные - руководители спецслужб. Усталый и больной Борис Ельцин старался держаться уверенно:

- Операция очень и очень тщательно подготовлена. Скажем, если есть тридцать восемь снайперов, то каждому снайперу определена цель, и он все время видит эту цель.

Сложив для пущей убедительности указательные пальцы один за другим и создав некое подобие снайперской винтовки, глава государства этой комбинацией пальцев и глазами старался изобразить один из боевых эпизодов спецоперации под Первомайским:

- Она, цель, перемещается и он глазами, так сказать, перемещается…

Постоянно… Постоянно. Таким вот образом…

Боевики тоже смотрели телевизор в селе, и это выступление вызвало у них приступ неудержимого веселья. Салман Радуев стоял перед своими подчиненными и передразнивал Бориса Николаевича:

- Цел-лых три кольца окружения… Значит, тридцать восемь снайперов сопровождают боевиков… Ты видел?

На его вопрос один из боевиков отрицательно покачал головой, и Радуев под общий смех продолжал перемещать сложенные в виде снайперской винтовки руки из одной стороны в другую:

То туда… То туда… Мол, куда эти боевики денутся…

Перед объективами видеокамер чеченцы открыто смеялись и хотели показать всему миру, что им не страшны ни три кольца окружения, ни какие-то снайперы с их снайперскими винтовками…

Из всех подразделений только наши две разведгруппы могли наблюдать за боевиками в оптические прицелы, поскольку десантникам мешал это делать высокий бугор перед селом, а горным стрелкам-высокие камышовые заросли, не говоря уже о находившихся на значительном удалении от Первомайского остальных спецподразделениях. Да и по количеству нас тоже было тридцать восемь, но снайперские винтовки были не у всех. На то, что нас всех прозвали снайперами, мы не обижались: