Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы

Выслушав механика, старший лейтенант сказал:

– Можно провести ППР своими силами во время стоянок. Не такое сейчас время, чтобы ради мелких поломок соваться в завод – есть корабли, которым ППР нужнее, чем нам. Да и «Аскольд» наш может срочно потребоваться… Ты вот, Лобадин, лучше скажи: почему, когда от торпеды уходили, твои машины только сто восемь оборотов на гребной вал дали?

– Прохор Николаевич, – обиделся механик, – больше никак было не выжать. Уголь плох. Пришли в прошлый раз на погрузку поздно, другие корабли все забрали, нам одна пыль осталась.

– Нет, – возразил Рябинин, – не уголь тут, а задиры в цилиндрах виноваты. А значит, и ты виноват как механик.

– Прохор Николаевич…

– Молчи! Почему задиры до сих пор не притерты?

– Так ведь на ходу не станешь их притирать, а тут с моря пришли, уголь погрузили, воды набрали и – снова в море… Когда же тут?

– Надо было не допускать их образования. Значит, плохо подавалась смазка!

– Прохор Николаевич, дело не в том, смазку порт выдает плохую, где быть смазке хорошей!..

Старший лейтенант обозлился:

– Да брось ты мне, Лобадин, на войну-то все сваливать! Я вон вчера спустился к тебе в отсек, рукой до мотылевого подшипника не дотронуться, того и гляди расплавится! Тоже смазка, скажешь, плохая?.. На мотыли другое масло дается – довоенный запас…

Чтобы успокоиться, он открепил чернильницу, поставил на место бронзовый бюст Ленина, разложил по краю стола книги.

– К подъему флага задиры притереть, – сказал строго. – Да заодно проверь, нет ли нагара в золотниковых кранах. Вот и смазка пойдет на цилиндры как надо…

Направляясь к дверям, механик задержался у комингса:

– Прохор Николаевич, ты чего-то пасмурный сегодня. Случилось, наверное, что-нибудь?

Рябинин ответил с дрожью в голосе:

– Не знаю, что и думать. Алешка Найденов, стервец, не явился на борт к походу. Обошлись без него. И не в этом даже дело. А вот узнали сейчас, что он арестован. Послал Пеклеванного на берег – пусть выяснит, что такое?..

Пеклеванный пришел, бросил на стол фуражку:

– Сейчас пленных по улицам гнали. Горные егеря и тирольские стрелки. Идут в строю, равнение держат. Занятное зрелище!

– А и черт с ними, – отмахнулся Рябинин. – У меня сегодня не то место чешется… Рассказывай, что с Найденовым?

Пеклеванный стянул с шеи белое шелковое кашне, смотал его и сунул в карман шинели.

– Скверное дело. Найденов сейчас находится в трибунале как дезертир…

– Что?!

– Так мне сказали. Был задержан, погоны с шинели он спорол, звездочку с шапки снял. Пытался бежать. Сейчас сидит. Наверное, расстреляют.

– А ты? – спросил Рябинин. – Что же ты?

– А я тут при чем? Все и без меня ясно. Пока рыбу ловил, все ничего казалось. А мы его дисциплиной прижали, вот и не понравилось. В бега ударился!

Прохор Николаевич посмотрел на своего помощника. На его гладко выбритое лицо. На его отутюженные брюки. На конец шарфа, торчащий из кармана. «Помощник, – подумал он вдруг с неприязнью. – Что это у него – равнодушие или дурость?»

– Не верю! – сказал он. – Быть такого не может, чтобы Алешка Найденов, и вдруг… Нет, не верю!

– А я верю. И погоны спорол. И бежал…

Артем доложил, что образовавшийся во время шторма ледовый нарост на палубе сколот, обстоятельно рассказал о всех работах, проведенных на корабле со времени поставки на швартовы.

Потом положил перед командиром записку.

– Это надо в приказ по кораблю, – сказал он.

– О чем здесь?

– Я объявляю Мордвинову три наряда вне очереди.

– В чем он провинился? – спросил Рябинин, и его толстые короткие пальцы нервно забарабанили по краю стола. – Ну?..

– Резок. Срывается на грубость.

Прохор Николаевич тяжело задумался.

– Что ж, я не оправдываю Мордвинова, но я тоже бываю резок. Да и ты не ангел. Это все-таки лучше, чем мямлить, как это делает Векшин.

– Вам простительна резкость, – ответил Пеклеванный. – Вы командир патрульного судна, которое воюет.

– Ну и тем более непростительно. И я, уж если перекипит во мне, стараюсь сорвать злобу на ком-нибудь из домашних. Только не на тех, с кем служу.

– Хорошо, что у вас есть домашние, – обдуманно пошутил Пеклеванный, желая вслед за этим спросить о том, какие имеются вести от Ирины Павловны, и таким образом смягчить командира.

Но старший лейтенант неожиданно для Артема перевел эту шутку на прежнюю тему.

– Да, – сказал он, – вот у Мордвинова нету домашних. Он сирота, я взял его перед войной на траулер из детдома… А ты никогда не задумывался, лейтенант, что Мордвинов бывает груб только с тобой?