Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана

– Спасибо, отец!..

Быстро стучали колеса вагонов. Быстро менялась природа, становясь с каждым часом суровее и грубее. Впереди лежали тяжелые бои за Печенгские земли, и никто не знал – останется жив или нет.

Но об этом и не думали. Пили из солдатских котелков шипучее шампанское, пели песни, грызли сочные яблоки, весело смеялись и – ехали…

Сережка в своем развитии двигался как-то неровно, толчками. Первым таким толчком были разговоры с отцом, и он задумался над жизнью, вторым – смерть старшины Тараса Непомнящего, и Сергей приобрел мужество; третьим – встреча с Анфисой, и он полюбил ее. Впрочем, это не то слово – полюбил; ему хотелось видеть девушку, хотелось послушать ее смех, а порой и просто подумать: «Как-то она там?..»

Уже с неделю стояли на базе. Готовился массированный торпедный удар с моря и воздуха по каравану немецких транспортов, который находился на пути к Вадсе, и накануне операции командам катеров дали целые сутки отдыха. Раньше молодого боцмана мало тянуло на берег, ему нравилось проводить свободное время на базе. Играл в футбол, бегал на лыжах, читал или просто забирался, если было тепло, в сопки и, лежа на спине, подолгу смотрел в небо. А теперь он старался не пропускать ни одного увольнения, сам просился у Никольского отпустить его на берег.

И старший лейтенант, выписывая увольнительную, однажды сказал ему недовольно:

– Я вот тебя отпускаю, а ты болтаешься где-то!

– Я не болтаюсь.

– Но и дома тоже не бываешь.

– Откуда вы знаете, товарищ старший лейтенант?

– В госпиталь ходил к приятелю, а там и отец твой лежит.

– Отец? – испугался Сережка.

– Вот видишь, – с укоризной сказал Никольский, – ты даже не знал этого… Стыдно! Он мне и сказал: что же, мол, сын дома не бывает?..

В госпитале, куда прибежал Сережка, ответили, что Рябинин уже выписался – ранение было легкое. Тогда, сев на междурейсовый пароход, он отправился прямо домой. Отец, как всегда, не спрашивая «кто?», сам открыл ему дверь, держа одну руку на перевязи.

– Сначала отдышись, – посоветовал он сыну, когда тот прерывающимся голосом стал что-то ему говорить.

Матери не было. Примятый диван, на котором лежал отец, был весь обложен книгами.

– Ты плохо себя чувствуешь? – спросил Сережка, придвигая стул поближе к дивану.

– Кто тебе сказал?

– Ну, все-таки… рука.

– Лишь бы не сердце.

Помолчали. Отец взял раскрытую книгу, вынул из-за уха остро, по-штурмански заточенный карандаш.

– Тебе письмо, – сказал он.

– Мне? – Сережка задумался: «От кого?»

Захлопнув книгу, отец покопался здоровой рукой в кармане:

– Кажется, здесь… Вот оно, держи!

«Сережа, – писала Анфиса, – вы не приходите несколько дней, и я беспокоюсь. Не может быть, чтобы я обидела вас чем-нибудь. Приходите, пожалуйста, сразу как вас отпустят. Приходите, а то мне очень тревожно за вас…»

– Что так быстро прочел?

– Да уже все, – покраснел Сережка, раздумывая: «Спросит – от кого или не спросит?»

– Коротко тебе пишут, – улыбнулся отец, иронически посмотрев на сына. – И притом, – добавил не сразу, – пусть лучше пишут на полевую почту, а то мать твоя, сам знаешь, как ревниво к тебе относится… Дай-ка спичку!

«Он все-таки понял, что от девушки», – решил Сережка, давая отцу прикурить, и как можно беззаботнее ответил:

– Это от одной… вместе в школе за партой сидели.

– Наверное, соврал! – спокойно и даже безобидно сказал отец. – Про школу-то. А впрочем, твое дело!..

– Я не хотел врать, папа, но…

– Да, вот именно. Лучше помолчи.

– Ты никогда не хочешь меня выслушать.

Отец хрипло рассмеялся – смех был невеселый.

– Ладно, – примирительно сказал он, – знаю, почему ты меня в прошлый раз о садах расспрашивал… Сразу так и видно, что письмо это под яблоней писалось!

На конверте синел жирный штамп Мурманского почтового отделения.

– А-а, ладно! – раздраженно сказал Сережка. – Ты сегодня, я вижу, не в духе. И я пришел не за тем, чтобы пререкаться с тобой целый вечер!

– Легче… легче греби, – пригрозил отец, – а то, смотри, весла поломаешь.

– Наваливаться не собираюсь, но и табанить перед тобой не буду. Это только мать на цыпочках перед тобой бегает.

Отец рассмеялся снова, на этот раз веселее:

– Молодо-зелено… Смотри, вот я навалюсь – плохо тебе будет. – И вдруг оборвал: – Ну, хватит, рассказывай! Вон тут в газете опять сводка: торпедными катерами Северного флота потоплены такие-то и такие-то… Это, случайно, не вы?