Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана

– Спасибо, товарищ старший лейтенант, но у меня еще дел много. В прошлый раз волна так хлестала, что все оружие пятнами пошло. Чистить надо теперь до самого ужина.

– Ну, ладно. Домой пойдешь после ужина.

Сережка целый день провел в работе, а Никольский, усталый и довольный, вернулся на катер, неся за уши толстого полярного зайца.

– Вот, – добродушно сказал он, – бери, отвезешь своим. Мне-то он ни к черту не нужен!

– Спасибо, товарищ старший лейтенант.

К вечеру Сережка пришел домой. Квартира стояла пустая, неприбранная. На столе записка: «Если придешь, нас не жди». Беспечно насвистывая, юноша направился к Степану Хлебосолову, захватив с собой зайца.

Домик навигационного смотрителя стал вспоминаться ему все чаще. Сам не желая признаваться себе в этом, Сергей хотел встретиться с внучкой дяди Степы. И часто, работая на палубе катера, он вдруг останавливался при мысли: «Странно, я даже не запомнил ее лица».

И сейчас, размашисто шагая по берегу залива, он думал:

«Надо же посмотреть ей в лицо, а то получил пять суток гауптвахты, а за кого – не знаю…»

Еще издали он заметил девочку с пышной копной русых волос. В руках у нее была палка. Девочка играла с морем. Подбежав к воде, она совала палку в шумящий прибой и выжидала. А когда брызжущий пеной вал наступал на берег, девочка со смехом убегала.

Сережка подошел к ней, и она, тряхнув головкой, доверчиво сообщила:

– Я палку вон там взяла!

– А ты чья же это будешь? – спросил он, оглядываясь на окна избушки навигационного смотрителя.

– Сейчас? – переспросила девочка, точно ее принадлежность к семье зависела от времени.

– Ну, хотя бы сейчас.

– А сейчас я дедушки Степы. А раньше была тети Поливановны. А еще раньше – мамина.

И, щуря васильковые глаза от лучей заходящего солнца, деловито осведомилась:

– А ты кто?

– Я?.. Ну, как бы тебе объяснить… Вообще я – боцман.

– Вот и врешь, – весело отозвалась девочка. – Боцманы все старые, как дядя Антон, а ты совсем еще молодой, и усов у тебя даже нету.

– Же-еня-а! – раздался девичий голос. – Домой!

Сергей обернулся. На крыльце дома стояла внучка Хлебосолова. Тогда он подал девочке спрятанного за спиной зайца и тихо сказал:

– Беги, отдай.

И, счастливая от такого подарка, Женя побежала к дому, еще издали крича:

– Анфиса!.. Анфиса, ты смотри, что мне дядя дал!..

Сережка подобрал брошенную девочкой палку и, сталкивая ею в воду мелкие камешки, пошел следом за Женей. Когда он приблизился к порогу дома, девочка рассказывала Анфисе:

– Вот, говорит, что он боцман. А разве боцманы такие бывают?

Внучка Хлебосолова протянула ему руку:

– Вас, кажется, Сергеем зовут. Здравствуйте!.. Мне дедушка очень много о вас рассказывал.

– О чем же?

– Ну, это секрет!

Прошли внутрь дома. Здесь было все так же, как и в прошлую осень, когда он, получив паспорт, уходил отсюда в море. Но в то же время здесь многое изменилось: на всех вещах чувствовалось заботливое прикосновение хозяйской девичьей руки.

– А где дядя Степан?

– Скоро вернется. Пошел на ялике вехи красить.

В углу ворковал что-то свое медный самовар.

– Вы будете чай с нами пить? – спросила Анфиса.

– Буду…

Чай пили с вареньем из прошлогодней морошки и с колобками. Внутри каждого колобка была искусно запечена сушеная слива, – в этом, очевидно, и состоял главный секрет кулинарии Анфисы.

Вначале смущавшиеся друг друга, за столом они разговорились. Женечка-Колосок смешила их своим неистощимым аппетитом к варенью, и нельзя было не расхохотаться, глядя на ее рожицу, выпачканную густым сладким соком «северного винограда».

– Ты маленькая обжора! – шутила Анфиса. – Оставь хоть немного варенья для дяди Сережи.

– Ничего, пусть ест, ведь я не девчонка, – солидно заявлял семнадцатилетний боцман гвардии, удивляясь, что его называют дядей.

– Расскажите что-нибудь о море, – попросила Анфиса.

– Ну что – море! – неохотно отозвался Сережка. – Море как море: волны, качка, ветер, стужа, сухари, консервы…

– И никакой романтики?

– Почему? Романтики хватает.

– А в чем? Неужели в сухарях? – Она засмеялась.

– Во всем! Вот вы, Анфиса («Какое красивое имя!»), поставили самовар, заварили чай, сидите и пьете. А в море? На одном тральщике матроса за борт смыло, когда он попробовал чаю напиться…

– Как же это?

– А вот так: ветер десять баллов, палуба покрыта льдом, волны швыряют коробку с борта на борт, и к тому же леера срублены. Вот он, бедняга, пошел с чайником по палубе, его как подмоет волной за борт – и амба!