Борис Малиновский - Путь солдата

Все уже собрались и уехали, а я еще ходил по полю и рассматривал, как ложились снаряды, потом присел на пенек отдохнуть, рядом поставив алидаду.

Дней через десять, в конце мая, поступил приказ – ликвидировать немецкий плацдарм на нашем берегу Припяти. Я собрал красноармейцев, велел проверить наличие имущества. Красноармеец Захаров сказал мне: – Товарищ лейтенант, алидады нет. Вот тебе раз! Только тут я вспомнил, что оставил ее на пеньке, где сидел. Отпросился у начальника штаба и побежал бегом.

Не очень надеялся, что найду. И сначала не увидел. Потом разглядел: вот он, пенек, и алидада на нем стоит! Эх, растеря!

Не зря артполк прошел учебные стрельбы, да и пехота времени, видно, не теряла! Немецкого плацдарма за один день не стало. Весь правый берет Припяти был свободен!

На реке стали появляться наши катера. Вылетят в район Петрикова, обстреляют вражеский берег из пулеметов и мелкокалиберных пушек и назад. Шуму каждый раз наделают, как при большом бое!

В ночь на 29 июня два стрелковых полка дивизии форсировали Припять под Петриковом. Чтобы не быть обнаруженными, роты переправлялись через реку бесшумно, используя подручные средства – лодки, плоты, бревна. Днем раньше третий стрелковый полк форсировал реку в стороне от Петрикова и с боями продвигался к нему по левому берегу, отвлекая внимание противника.

Когда мы наблюдали городок в стереотрубу, казалось, что он расположен по берегу реки. А на самом деле перед ним шла широкая полоса лугов, болот, мелких кустарников. Утром наступающих встретил сильный огонь противника, роты залегли. Только на второй день – в ночь на 1 июля – стрелковые полки штурмом выбили оккупантов из Петрикова.

Артиллерийские батареи нашего полка переправились через Припять по быстро наведенному мосту в районе Петрикова.

В эти дни по всей Белоруссии развернулось наступление. Войска Рокоссовского рвались к Минску. Наша дивизия также входила в состав 1-го Белорусского фронта. За семь дней мы продвинулись почти на 200 километров! Только наш дивизион построил за это время 28 мостов и 5 километров гати по топким болотам припятского края! Немцы минировали все, что могли. Большинство убитых и раненых в эти дни составляли пострадавшие от мин. Ими были начинены дороги, лесные завалы, деревни. Саперы самоотверженно расчищали путь для войск; им, сколько могли, помогали остальные бойцы. Когда встречалась противопехотная мина, делалось это предельно просто. Надо было взять длинный кол и, размахнувшись, падая на землю вместе с ним, бить его концом по тому месту, где взрыхленная почва подсказывала наличие мины. Гремел взрыв, земля и дым фонтаном поднимались кверху. Теперь можно было вставать и идти дальше.

На мине замедленного действия подорвалась автомашина с имуществом взвода связи. Контузило и тяжело ранило моего товарища по Северо-Западному фронту старшего сержанта – радиста Сашу Ипполитова, пострадали еще несколько бойцов, находившихся в кузове машины. Мне повезло – наша машина проехала заминированное место благополучно. За нашей прошло еще две или три. Следующей шла машина, в которой находился Саша. Взрыв был очень сильный. Когда подбежал я, Сашу поднимали с земли, говорить он не мог, из сапог текла кровь.

Гена Беляев… Саша Ипполитов… Вчера садануло осколком по животу Николая Мартынова, к счастью, не опасно, только кожу содрало… Кто следующий?

Вслед за Петриковом, многими селами и деревнями, дивизия освободила Житковичи – маленькое белорусское местечко с немногими пыльными улицами и частично разрушенными, в большинстве деревянными домами. Нам выдали новые карты. Еще несколько дней наступления, и мы выйдем на старую государственную границу с Польшей! Это радовало и добавляло силы.

В один из последующих дней наступления, уже к вечеру, меня вызвали в штаб полка и приказали вместе с командиром штабной батареи отыскать за ночь ушедшие вперед стрелковые полки, установить связь с командирами дивизионов и получить у них указания о дальнейшем передвижении. Вероятное местоположение стрелковых подразделений было показано на карте – километров 15-18 впереди нас. Чтобы мы успели это сделать, нам дали двух отличных кавалерийских лошадей, еще сохранившихся при штабе полка.

Выехали, когда уже смеркалось. День был жаркий, солнце нагрело землю, от нее шло пахнущее пылью тепло. Судя по карте, впереди, километрах в трех, была деревня. Вскоре мы ее увидели и проехали единственной улицей, покрытой толстым слоем пыли. Кругом – ни души. Мертвая тишина. Очевидно, люди ушли из деревни в лес вместе с живностью пережидать, пока пройдет фронт.