Максим Михайлов - Стреляешь в брата — убиваешь себя

Петровича с Романом тем временем провели к командиру. Неожиданный тезка Петровича оказался худым наголо бритым мужиком с костистыми обтянутыми бледной с зеленоватым оттенком кожей чертами лица. По налитым кровью воспаленным глазам можно было сразу определить, что этот человек уже несколько суток не может нормально выспаться. Полевая офицерская форма на нем топорщилась и сидела как-то неправильно, бросалось в глаза, что эта одежда для хозяина непривычна и носится им недавно. Довершали впечатление очки с невероятно толстыми стеклами, которые подпоручик периодически снимал и принимался вертеть в руках, после чего водружал обратно на длинный хрящеватый нос, видимо так внешне проявлялось охватившее его при встрече с высокопоставленными четниками волнение.

— Добр дан, господин капитан. Добро пожаловать, так сказать, — надтреснутым сиплым голосом поприветствовал Петровича подпоручик.

— Здраво, господин подпоручик, — милостиво кивнул тот. — Принимайте гостей, из самой России прибыли к вам на помощь!

Роман бегло огляделся в комнате, сразу зацепившись взглядом за громоздкое, маслянисто поблескивающее тело чешского ручника видать еще времен Второй Мировой, установленного на придвинутом к окошку столе и глядящего своим тупорылым дулом с широким раструбом компенсатора на конце прямо во двор. "А вот это в цвет, видать, тот самый пулемет, который этот деятель с поста на въезде экспроприировал! Молодец, козленок, это ты правильно придумал!" — молнией пронеслась в голове мысль, он даже не заметил, что употребил в уме любимое словечко Петровича. Только войдя в комнату, он перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг, полностью переключившись в боевой режим, все, что будет сказано сейчас Петровичем и незадачливым подпоручиком уже не важно, не имеет никакого смысла, без разницы как именно завершится разыгрываемая аналитиком комедия, главное не пропустить момент первого выстрела. Сейчас Роман уже прикинул, какой отличный сектор огня открывается с этой позиции, и даже сделал пару шагов к столу, чтобы в нужный момент оказаться ближе, совершенно не обращая внимания на удивленный взгляд сопровождавшего их невысокого юркого паренька, видимо выполнявшего при командире обязанности адъютанта. В самом деле, кого теперь стесняться? Вокруг одни трупы…

Меж тем, подпоручик не обращая внимания на странное поведение одного из прибывших, все не мог оторвать глаз от Петровича, нервно тиская в руках дужки своих очков.

— Русы? — дрогнувшим от волнения голосом, наконец уточнил он.

— Русы, — твердо глядя ему в лицо, уверенно подтвердил Петрович.

Взгляд подпоручика подозрительно завлажнел, и как-то суетливо и поспешно разведя руки в стороны, он с благоговением прошептал, глядя на Петровича:

— Брача…

Петрович улыбнулся ему дружески и покровительственно и шагнул вперед, тоже распахивая руки для объятия. Подпоручик сделал шаг навстречу, и в тот момент, когда его ладони шлепнули Петровича по плечам, аналитик упер ему в живот мгновенно выдернутую из набедренной кобуры «беретту». В следующую секунду приглушенно хлопнул выстрел, заставив худое тело подпоручика подпрыгнуть и конвульсивно задергаться, однако Петрович свободной рукой мертвой хваткой вцепился в воротник своей жертвы и не дал ей упасть. Резким рывком, навалив на себя обмякшего тезку, аналитик, прикрываясь им как щитом, развернулся к замершему в дверном проеме адъютанту. Все произошло так быстро, что парнишка еще не сообразил, что случилось, а может просто мозг, понимая всю гибельность окружающей реальности, до последнего цеплялся за призрачную надежду, диктуя рассудку, что все вокруг лишь наваждение и почетные гости вовсе не превратились вдруг в одночасье в смертельно опасных врагов. Расстояние между ними было всего пару метров и Петрович успел поймать выражение безграничного удивления, стынущее в глазах паренька, еще через мгновенье он всадил пулю точно между этих широко распахнутых глаз с расплывшимися во всю радужку зрачками. Полутонный удар тяжелой девятимиллиметровой пули нокаутирующим кулаком боксера вынес, так и не успевшего поднять автомат адъютанта в коридор, в наступившей тишине было слышно, как гулко ударилась об пол его голова.

Роман едва пошла кутерьма, уже не таясь метнулся к пулемету, рванул на себя обшарпанный от времени приклад, в поисках предохранителя осматривая ствольную коробку, система все же была незнакомая. Как он и ожидал, похожий рычажок флажкового типа обнаружился с левой стороны. Сильно не вдаваясь в смысл выбитых возле предохранителя значков, Роман, по аналогии с родной продукцией изобретателя Калашникова, перекинул флажок в среднее положение, долженствующее отображать собой автоматический огонь и, не целясь, надавил спуск. Пулемет зашелся хриплым кашлем, отплевываясь свинцом, забился, задергался в его руках, хлестнув по двору длинной очередью. "Есть! Все правильно угадал! Ну, суки, отгребайте!" Роман припал всем телом к пулемету, ловя в непривычный прицел замершие в удивлении темные фигуры территориальцев, сильно мешал вытарчивающий вверх магазин, но вскоре он к этому неудобству приноровился и, экономно отсекая очереди, принялся коротко жалить так и не опомнившегося врага. Лишь когда несколько человек сшибленными кеглями разлетелись в разные стороны, сербы сообразили, что их убивают и стоять кучей посреди двора не стоит. Беспорядочно паля в белый свет как в копеечку, они заметались в поисках укрытий, но пулеметный огонь находил их везде, выковыривая из любых щелей, куда они пытались забиться. Более мощные, чем у привычного РПК, пули прошибали насквозь дворовые постройки, ажурные дощечки, из которых была сработана превращенная в курилку беседка, злобно взрывали землю, находя свои цели, где бы они не пытались спрятаться.