Максим Михайлов - Стреляешь в брата — убиваешь себя

Намеченный срок знакомства приближался, и чем ближе подступала заранее обведенная черным фломастером в настенном календаре дата, тем тяжелее становилось у Влада на душе. Оказалось, что планировать операцию по взятию под контроль преступной группировки, растравляя душу мстительным злорадством из серии: "Не хотите ценить меня по-достоинству? Заставляете влачить жалкое полунищее существование? Так вот вам!", это одно дело, а реально самому сделать первый шаг в сторону от проторенной огороженной рамками закона жизненной тропы, это совсем другое. Страх и неуверенность точили его душу, не давали спокойно спать по ночам, внутренний голос настойчиво призывал отказаться от сомнительных намерений, предупреждал, что достаточно сделать всего один шаг по кривой дорожке и обратного хода уже не будет. И возможно даже этот призыв разума был бы услышан, и планы Влада так и остались бы несбыточными мечтами, он уже серьезно склонялся к тому, чтобы ничего не предпринимать. Но Ольга, будто почувствовав обостренной женской интуицией колебания мужа, прямо с утра в обведенный кружком в календаре день закатила ему очередной скандал. Она плакала и в отчаянии заламывала руки, жаловалась на свою горькую судьбу, причитала о загубленной молодости и угрожала сегодня же переехать обратно к маме, от не желающего ценить ее мужа. В общем, в ход был пущен весь стандартный женский набор, с помощью которого дамы обычно пытаются исправить несправедливое к себе отношение со стороны мужей, любовников и сожителей. Редкий мужчина может устоять в этом случае перед шквалом слез и обвинений вдруг ни с того ни с сего обрушивающимся на его голову из уст самого близкого и любимого существа. Влад, потом так и не смог вспомнить, что же конкретно послужило поводом к началу истерики, но накал страстей был так силен, что не в силах выносить яростного натиска жены, он просто выскочил из квартиры, едва успев накинуть легкую джинсовую куртку. Улица дышала пьянящим весенним ароматом, пели, радуясь теплу птицы, солнце весело подмигивало из луж, даже машины, несущиеся потоком по своим делам, рыкали моторами особенно незлобиво и добродушно. Все вокруг дышало тишиной и несуетливым покоем, и Влад, невольно поддавшись очарованию окружающего мира, тихой прелести тенистых дворов, одиночеству парков и шумной красочной толпе проспектов постепенно успокоился. Он любил этот город, особенно старую его часть, состоящую из построенных в пятидесятых годах сталинок, не типовых, имеющих собственную неповторимую душу, глядевших на улицы широко распахнутыми высокими окнами. Здесь он мог бродить часами, впитывая целительным бальзамом льющуюся на душу красоту непрерывного коловращения жизни. Вот и теперь уже через час неспешной прогулки он обрел полное спокойствие и равновесие, мысли стали кристально-чистыми и ясными, с беспощадной определенностью высвечивающими вставшую перед ним проблему. Теперь он полностью отдавал себе отчет, что бесконечные капризы и истерики супруги не закончатся до тех пор, пока ему не удастся обеспечить ей такой уровень доходов, который бы удовлетворял все ее прихоти. Путь к этому пока он видел лишь один, других вариантов действий не существовало, и не должно было появиться в ближайшее время. Что ж, значит надо отбросить сомнения и страхи и претворить в жизнь разработанный ранее план.

К ларьку, с которого регулярно снимали дань азербайджанцы, он подошел в сумерках, примерно минут за десять до появления бандитов, этого времени как раз должно было хватить на предварительную беседу с ларечницей.

— Привет, красавица, — как мог обаятельно улыбнулся он, наклоняясь к зарешеченной амбразуре, оставленной между стоящими рядами сигаретных пачек, пивных бутылок и жестяных банок с химической отравой, носящей по какому-то недоразумению имена известных коктейлей.

Белокурая красавица с не обезображенным лишним интеллектом лицом, равнодушно хлопнула надутым пузырем жвачки и вопросительно уставилась на него.

— Чего хотели, мужчина? — выдала она прокуренным контральто через минуту ожидания с попутной игрой в гляделки.

— Тебя, солнышко, — вновь широко улыбнулся, хищно обнажая крепкие белые зубы, Влад. — Но это в нерабочее время, так сказать попутно. А сейчас, извини, трудовые будни. Много сегодня выручки?

— Тебе-то чего? — неуверенно пискнула продавщица. — Сколько есть, все мое, точнее хозяина. Хочешь что-нибудь купить — так покупай, а болтать мне с тобой некогда…