Альберт Зарипов - Партай-геноссе

— Ясно! — проворчал Веселков. — Это здесь забазируется первая группа. И поехали они не прямиком, а с левого бока. Чтобы поменьше следов оставить.

В это время я смотрел в бинокль и хорошо видел обе БМПешки. Вот они доехали до развалин и скрылись за ними. Впереди вновь раздался шум запущенных двигателей.

— Ого! — воскликнул старшина. — Теперь первым поедет сам ротный.

— По местам! — привычно скомандовал наш командир. — Лукачина, заводи!

Взревела двигателем и наша броня. Теперь колонну возглавлял сам командир роты. Его БРМка лихо рванула с места, что называется, в карьер. Вот она скрылась в ложбинке меж холмов. Туда же потянулась остальная наша кавалькада грузовиков и боевых машин.

Когда БРМка капитана Перемитина выехала на ровнёхонькую поверхность такыра, она прибавила скорости и стремительно понеслась вдаль. Вслед за ней помчались и Урал с Ма Зом. Не отставала и вторая группа…

— Лукачина! — предупредил Веселков механика перед самым спуском на дно озера. — Ты поосторожней!

— Так точно, товарищ старшнант! — бодро пообещал механик. — Всё будет нормально!

Но как только наша броня оказалась на ровной и твёрдой поверхности, Лука прибавил газу во всю лошадиную мощь своего двигателя. И пятнадцатитонная БМП-2 понеслась вперёд со всей своей стремительностью… Аж в ушах засвистел горячий ветер…

— Потише! — прикрикнул командир. — Сбрось!

— Так точно, товарищ старшнант! — откликнулся снизу Лукачина. — Всего-то… Семьдесят километров!

— Смотри! Сердито повысил голос Веселков. — Разуешься!

— Никак нет, товарищ старшнант! — пообещал ему настырный механик. — Я же по прямой! Им же можно! А мы чем хуже!..

Наверное, этим же принципом руководствовался сейчас и сам командир группы. Ведь вторая группа унеслась вперёд на самой максимальной скорости. И спортивный интерес оказался не чужд руководству третьей разведгруппы. То есть нашему старлею Веселкову…

И всё же он предупредил механика-водителя о том, что на слишком больших скоростях возникает серьёзная опасность. Когда от малейшего толчка или поворота бешено вращающаяся гусеница может слететь со своих направляющих… То есть с катков… Это и называется глаголом-термином «разуться»… А ведь данная неприятность чревата не только потерей остойчивости тяжёлой махины, что сопровождается вполне закономерным риском опрокидывания брони через саму себя… Хоть и чисто теоретическим на столь ровной поверхности… Однако чем же не шутит местный афганский чёрт?! Ведь только на восстановление работоспособности ходовой части БМП-2, то есть только на «обутие» гусеницы на все катки, может уйти несколько часов напряжённого труда.

Однако механик-водитель Лукачина был на сто процентов уверен в том, что его любимая боевая машина не подведёт никого: ни товарища зампотеха роты, ни командира группы, ни личный состав, ни его самого. А потому Лука с невиданным ранее упоением выжимал педаль газа…

— Сбавь скорость! — грозно приказал сверху Веселков. — Лукачина! Слышишь?!

— Да слышу-слышу!.. — отозвался из люка упрямый хохол-западник. — Уже сбавляю! Ещё… Чуток!

До противоположного берега-склона оставалось каких-то пятьсот метров и добрую половину из них броня пронеслась всё с той же скоростью… Но затем движение стало замедляться… Пока гусеницы не забурились вновь в песчаные массы…

— Ну, «уот и усё»! — пошутил напоследок Лука. — Приехали… До дому… До хаты!

Вслед за ротной колонной мы поднялись вверх по склону, после чего опять оказались на однообразно скучном ландшафте пустыни. И вновь потянулись долгие и жаркие километры…

Около полудня на горизонте показалось что-то знакомое… До того знакомое, что я сначала не поверил своим собственным глазам. А потому для пущей убеждённости в том, что мои очи да мне же и не врут… Словом, я толкнул в бок своего тогдашнего товарища по общему несчастью…

— Ого! — возбуждённо воскликнул Вова Агапеев. — Да это же… Ну!.. Как же её?.. Хаджи?..

— Хаджи-Вазир-Хан! — подсказал я.

Это действительно было оно… Высохшее озеро под труднозапоминающимся названием Хаджи-Вазир-Хан. Но не только озеро… Это был тот самый «аэродром подскока». Который так успешно использовали в прошлом году наши старшие товарищи. А ещё это было то самое растреклятое место нашего февральского выхода. Когда третья разведгруппа первой роты лишь за малым не вступила в неравный бой с превосходящими силами противника… А затем столько дней… Целых пять дней буквально умирала от изнеможения, совершая ежевечерние марши-переходы по сыпучим пескам. И это при полной боевой выкладке, не считая сухого пайка, воды и спальника…