Олег Селянкин - О друзьях-товарищах

«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает местное население.

Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге, у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами.

Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа… После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год.

У нас уже нет теперь преобладания ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину…

…Можем ли мы выдержать удар, а затем отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно, наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов…

…Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования…»

Огромное впечатление на всех нас произвел этот приказ. И прежде всего своей правдивостью, прямотой. Он свидетельствовал о том, что ЦК нашей партии безгранично верил советскому народу, заботился прежде всего о его благе.

Ознакомились с этим приказом — невольно вспомнились случаи, когда мы сами или наши соседи вдруг отходили, боясь окружения или мощного танкового удара. Отходили потому, что искренне считали: необъятны просторы нашей Родины, найдем для обороны рубеж получше этого — и вот уж там-то встанем насмерть по-настоящему.

И теперь мы поняли, что нет у нас больше ни одной запасной позиции, что нужно насмерть стоять здесь, на рубеже Волги.

В том, что этот приказ наркома обороны СССР (да и многие другие столь же важные документы) запомнился на всю жизнь, огромная заслуга политработников всех рангов. Так, дивизионный комиссар (позднее контр-адмирал) П. Т. Бондаренко, хотя он в то время и являлся членом Военного совета флотилии, был у нас на катерах не только желанным гостем, но и своеобразным членом экипажа, так как всегда появлялся в самый нужный момент, и как-то запросто завязывались беседы, которые надолго запоминались нам, случалось, заставляли совершенно иначе смотреть на то или иное жизненное явление.

Помню, в августе 1942 года, буквально за несколько дней до первой массовой бомбежки Сталинграда, Бондаренко появился на моих катерах как раз в тот момент, когда мы уже снимались со швартовых. Я, разумеется, немедленно доложил ему, что, мол, так и так, выхожу на конвой каравана. Дивизионный комиссар терпеливо выслушал меня и ответил предельно кратко и ясно:

— Не бойся, мешать не буду.

И он, отослав свой полуглиссер до завтра, пошел на катер вместе со мной. Рядом был и тогда, когда мы отражали яростные атаки вражеских бомбардировщиков.

Нет, он не становился к пулемету, не пытался подменить, допустим, рулевого. Он просто с невероятно невозмутимым видом стоял рядом с рубкой, стоял в тот момент, когда, раздирая воздух ревом моторов, на нас пикировал вражеский стервятник.

Его спокойствие, конечно же, передавалось и всем нам.

Одно это уже очень много значило, но, пожалуй, не менее важно и то, что я не помню ни одного такого случая, когда он, используя свое служебное положение, попытался бы командовать. Дивизионный комиссар, насколько мне известно, лишь изредка позволял себе давать кому-то советы. Например, вдруг возьмет и скажет командиру отряда или катера:

— А не подойти ли нам ближе к яру? Там тень гуще.

И все, больше — ни слова. Он прекрасно понимал, что нельзя снимать с командира ответственности за принятое решение, что нет ничего хуже, если на корабле не один, а несколько человек командует.

Со своего начальника брали пример и остальные политработники. Причем, проводя беседы, готовя матросов и офицеров к вступлению в партию, помогая выпускать «боевые листки» или организуя материал для флотильской газеты, они не спешили покинуть катера, если те готовились к выполнению боевого задания, они, как правило, шли вместе с нами.