Андрей Загорцев - Особая офицерская группа

Простой пешей туристической прогулки с выходом на бригадное стрельбище и отработкой упражнения "группа в налёте", на которую надеялся весь личный состав офицерской группы, не получалось. Нам предстояло обнаружить командный пункт армии, участвующей в учениях, определить его точное местоположение и по возможности вывести его из строя, хотя бы на небольшой срок. Задачу придётся выполнять в условиях активного противодействия. Проще говоря, нас будут отлавливать и условно уничтожать. Посредники при объединениях и соединениях уже получили задачи от руководителя учений. Тучи над нашей группой сгустились. Лейтенант-финансист, узнав о том, что нас могут поймать и отмудохать, начал писать завещание. Ромашкин заявил, что живым не сдастся и распихал по карманам дополнительные пачки холостых патронов. Братья Артемьевы попросили лейтенанта включить в завещание пункт о том, что все подружки лейтенанта должны отойти в собственность близнецов в случаях:

а) если лейтенант умрёт от страха еще на прыжках, б) если его поймают и забьют до смерти или до потери жизненно важных функций отвязные мотострелки, в) чёрненькую, с длинным носом, завещать никому не надо.

Вся группа стояла на площадке стартового осмотра, уже облаченная в парашюты и сурово осуждала действия лейтенанта начфина. Начфиненок корчился и просился отойти ибо, по его выражению, "клапана скоро не выдержат и днище вышибет".

— Чмырение колбасы под бушлатом — дело недостойное российского офицера-разведчика, — добивали лейтенанта братья-капитаны Артемьевы.

— Я не ел колбасу, у меня просто от волнения перед прыжками расстройство, — ныл лейтенант.

Я молча радовался тому, что разрешили прыгать без грузовых контейнеров. После прыжка всего-навсего надо будет найти по поисковому приемнику наши «грузы», на которые прикрепили «маркерный» передатчик, облачиться, снарядиться, еще раз провериться и бодро шагать в сопки. В полученной выписке из приказа, которую мне лично приволок заместитель по воспитательной, была написана такая галиматья, что мне стало не по себе. Воспитатель мои стенания не учел и отбрехался словами "нет задач невыполнимых". На этом, решив, что его обязанности оперативного офицера закончились, с высоко гордо поднятой головой убыл домой. Как бы ни пытались его заставить работать на учениях, он с чувством гордости и, млея от собственной значимости, отвечал: " Что-о-о-о?? а вы в курсе, что я — оперативный офицер особой группы?" Для придания антуража заместитель по воспитательной неизвестно зачем получил на складе РАВ пистолет "Кольт М1911" и носил его в огромной кобуре, передвигаясь вдоль стен и пересекая открытые участки местности исключительно бегом и с оглядкой. До нашего вывода он постоянно исчезал из части под предлогом инструктажа и доведения оперативной обстановки. Так как момент нашего убытия он проспал, сладостно подрёмывая у себя в кабинете и укрывшись подшивками "Красной звезды", то он еще целые сутки исчезал из части, чтобы нас проинструктировать. Командиру это надоело, и он в нелицеприятной форме предложил своему заму не маяться хернёй. Зам ответил, что у него в связи с учениями обострился "чеченский синдром" и в ушах до сих пор стоят крики и вопли ваххабитов. Командир ответил, что у него в ушах стоят крики владикавказских проституток в сауне. На этом они поругались и, слава богу, про нас не вспомнили.

Стоять было скучно и я, вперившись взглядом в проверяющего нас ВДСника, от нечего делать зевнул. Майор засуетился, но ничего с собой поделать не мог — рот его безудержно начал раскрываться и он зевнул так, что, кажется, вывихнул челюсть.

Выпучив глаза, он побежал к бригадному медику, вольготно разлегшемуся на парашютном столе и сладко похрапывающему.

— Щас у начмеда спирту попросит, — печально сказал зевающий Аллилуев.

— Нету спирта, — сразу же ожил бригадный начмед, — не дам! Вы, десантники, совсем охамели: летом — в унтах ходите, зимой — спирту просите! Вам самим спирт на приборы положен — его и пейте.

Челюсть ВДСника сама по себе стала на место, и он начал оправдываться:

— Нам ЛТО (летно-техническое обмундирование) по нормам довольствия положено и чужой спирт мы не хапаем, и вообще, доктор, довыделываешься — и пойдёшь у меня выпускающим с бабами-"перворазницами" с батальона связи!