Иван Шевцов - Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света.

Вот все, что знал Емельян Глебов о человеке, в которого, по словам Гали, ее сестра "безумно влюблена заочно", потому как сам Савинов, быть может, и не подозревает об этой безответной любви.

- А он хороший человек? - спрашивала Галя Емельяна, когда они вдвоем удалились в его комнату.

Емельян сжимал в своей руке Галину руку, отрешенный от всего земного, и не сразу понял ее вопрос.

- Ты о ком?

- О Савинове, - пояснила Галя и порывисто потянула к себе его руку.

- А черт его знает, - недовольно ответил Емельян. - И зачем он вам дался?

- Не нам, а Марьяне. Я за нее переживаю. Мне кажется, если б он знал, что она его любит… Она какая-то странная. Кажется, и смелая и боевая с другими, а тут любит, но виду не подает, - приговаривала она быстрым шепотком.

- Это, наверно, так и должно быть - когда любишь, то как будто стыдишься, - ответил Емельян.

- А ты любил?

- Я об этом читал.

- В книжках красиво про любовь пишут, интересно, - задумчиво и грустно произнесла Галя, - в жизни все по-другому, совсем не интересно, не так, как в книжках.

Емельян подумал: "Откуда тебе знать, как в жизни, ведь ты еще ребенок, милый, славный ребенок?" Он бережно и пугливо поднес ее руку к своей горячей щеке, дотронуться губами до руки не решился, лишь заметил тихо-тихо:

- Нет, Галочка, в жизни, красивей, чем в книгах, лучше. Лучше, лучше - не спорь со мной. Мне хорошо, очень хорошо. А тебе плохо, ну скажи, тебе плохо?..

Ему хотелось слышать ее опровержение, возражения, но она грустно глядела куда-то в пространство и затем, после паузы, вместо ответа сказала:

- Ты познакомь Савинова с Марьяной.

Ему было обидно: в такие минуты она думает о чем-то постороннем, о каком-то Савинове, в которого влюблена даже не сама, а ее сестра. Вздохнул сокрушенно:

- Ладно, познакомлю.

Титова усиленно оставляли ночевать.

- Ну куда ты пойдешь? Уже поздно, ты пьян, еще в комендатуру попадешь, могут быть неприятности, - уговаривала Марьяна. - Комната в твоем распоряжении, ложись на диван и спи.

Здравый смысл видел Емельян в словах Марьяны и никак не мог понять упрямства друга, заладившего свое: "Нет, я не могу остаться".

- Действительно, Ваня, оставайся, - советовал Емельян, но изрядно захмелевший Иван был непреклонен в своем решении и в полночь ушел к себе домой, огорчив своим упрямством Марьяну.

Сразу же после его ухода, пожелав Емельяну спокойной ночи и приятных снов, ушла к себе и Галя, упорхнула бесшумно, мягко, как ночная птичка. Емельян разделся и лег в постель. На душе было радостно и легко, и думалось о том, до чего хороша и прекрасна жизнь и какими чудесными людьми заселена земля. Постель пахла свежим бельем, молодое здоровое тело непривычно утопало в перине и нежилось, обостренный слух чутко ловил все звуки, доносившиеся из гостиной и кухни: там сестры убирали посуду. Емельян думал о Гале и о словах Ивана: "Славная пара. Чем не жених и невеста?" "Чудная, чудная Галочка", - стучало в мозгу и таяло, одолеваемое вкрадчивым, настоянном на водке сном.

Он дремал не больше получаса. Вздрогнул и встрепенулся от чьего-то неожиданного прикосновения. Открыл глаза, резко шарахнувшись к стенке, и в ту же минуту услыхал над собой тихий ласковый шепот:

- Какой ты пугливый. Ты очень нервный. Вот не думала. Хотя работа у тебя такая, беспокойная.

Марьяна сидела в ночной сорочке на его кровати и холодной рукой касалась шеи Емельяна. Он был удивлен ее неожиданным появлением и напряженно ждал объяснений. Он по наивности думал, что пришла она, чтобы сообщить ему что-то неотложное или о чем-то спросить. Прикосновение рук ее - совсем не то, что Галины, - было неприятно. Он ждал слов, а она, обхватив обеими руками его голову, вдруг порывисто прижалась влажными губами к его глазам, взволнованно шепча:

- Что за глаза… Ты сам не знаешь, какие у тебя глаза, милый мальчик.

Он почему-то подумал вслух:

- А как же Галя?

- Галя спит, родной, - густо дышала она духами перед самым лицом. - Спит, понимаешь? Она ребенок… - И уже капризно: - Мне холодно. Ты не догадываешься?

Нет, он не догадывался, этот неискушенный в таких делах мальчик; сказал удивленно и осуждающе:

- Галя - твоя сестра… И потом, знаете, Марьяна, - он все еще не мог окончательно перейти с ней на "ты", - нехорошо это, не надо. Идите к себе. Я познакомлю вас с Савиновым. Хорошо?

- Хорошо, - вздохнула она, запрокинув голову и прикрыв глаза. Из окна падал зыбкий сумрак и неверным пунктиром очерчивал ее упругую грудь, обтянутую едва белеющей сорочкой. - Хо-ро-шо, - повторила она протяжно и машинально поправила волосы. Она умела владеть собой. - В следующую субботу ты пригласи его ко мне на день рождения. Никого не будет: только я да Галя. Ивану не говори - не надо. У него невеста, теперь он человек семейный. Тебе нравится Галя? Люби ее, она славная. - Покровительственно потрепав его по щеке холодной шершавой ладонью, сказала, вставая с кровати: - Покойной ночи, малыш.