Генри Ландау - Белая дама

Мари-Мелани и Мари-Каролина получали важные сведения не только от немцев. Иногда источником их информации были беженцы. Во многих случаях разведчицы приходили к интересным выводам, сопоставляя сведения из обоих источников.

Как раз в это время большая немецкая пушка «Большая Берта» начала обстреливать Париж, и немецкие сводки изобиловали подробностями обстрела. Один из раненых солдат, находившихся в госпитале, хвастливо заявил, что немцы подвезут на фронты сотни таких пушек. Мари-Мелани вся превратилась в слух.

— Вряд ли возможно, чтобы пушки стреляли так далеко, — спокойно заметила она.

Солдат стал уверять, что собственными глазами видел такую дальнобойную пушку на участке Лана. Это случайное замечание дало важную нить в руки сообразительной разведчицы. Три недели назад один французский беженец из деревни Крепи-ан-Ланнуа останавливался в монастыре. Он рассказал, что немцы выслали всех жителей его деревни. По его словам, немцы собирались разместить в этом районе артиллерию.

— Откуда вам это известно? — спросила Мари-Мелани, желая уточнить факты.

— Они соорудили возле усадьбы Дандри бетонные площадки для орудий и склады боеприпасов, — ответил беженец. [67]

Сопоставив оба сообщения, Мари-Мелани сообщила свой вывод Анотье. Тот передал его командиру роты. Как мы уже убедились, Гобо был человеком быстрых решений. Он решил послать специального человека в усадьбу Дандри. Это было опасным предприятием, так как все жители были высланы, и в опустевшей местности бросалось в глаза каждое штатское лицо. Гобо убедил вернуться одного из высланных. Совершая переходы по ночам и скрываясь в дневное время, посланец вернулся через трое суток. Он видел своими глазами гигантскую пушку.

Ещё через три дня мне было передано об этом в Голландию. Через одного из наших агентов в Германии мы уже узнали подробности испытания нового дальнобойного орудия на побережье Гельголанда. Это позволило мне передать исчерпывающие донесения полковнику Оппенгейму, английскому военному атташе в Гааге, передававшему по телеграфу ежедневную сводку всех наших донесений английским военным властям...

О Гобо я мог бы рассказать много интересного. В качестве руководителя шимейской роты он обязан был по возможности беречь себя; но это было невозможно для человека с его темпераментом. Однажды он пробрался сквозь кордон часовых на аэродром в Бурле и срезал там кусок дерева с макета танка в доказательство того, что немцы применяют такие макеты в целях камуфляжа. В другой раз Гобо выкрал в одной из гостиниц в Шимее планшет немецкого лётчика. В планшете оказались ценнейшие карты, на которых были помечены все аэродромы противника на Значительном участке западного фронта.

Шимейская рота имела взводы в Шимее, Ирсоне и Шарлеруа, четвёртый взвод был взводом связи. Гобо был слишком искушён в разведывательной работе, чтобы вступать в личное соприкосновение с рядовыми членами организации. Но он считал своим долгом лично контролировать работу наблюдательных постов, разъездных агентов и других основных сотрудников в своём районе. В качестве руководителя кооператива по производству сабо он имел разрешение на поездки по округу. Но это разрешение имело силу только на бельгийской территории. Между тем, он решил пробраться в оккупированную Францию, где действовал ирсонский взвод.

Гобо купил небольшой участок Нёмонского леса, расположенного как раз по ту сторону границы, и поселил там нескольких членов своего кооператива. На этом основании [68] немецкая комендатура в Трелоне выдала ему официальный пропуск на посещение района Нёмонского леса. Попав за границу, не так трудно было пробраться в соседние районы. Однажды, находясь в Трелоне, Гобо был задержан агентом тайной полиции.

— Куда вы идёте? — спросил агент. — Ваш паспорт? Гобо быстро придумал план поведения. Он предъявил пропуск.

— Ваш пропуск действителен только для Нёмона, а вы очутились в Трелоне, — сказал агент. — Вам придётся отправиться со мной в комендатуру.

— Туда-то я и шёл, — объявил Гобо.

Агент проводил Гобо в комендатуру, к дежурному офицеру.

— Итак, что вам угодно? — строго спросил офицер.

— Да я насчёт пропуска, — ответил Гобо, снова предъявляя свой документ. — Часовой на границе заявил, что мой пропуск недействителен, так как печать поставлена не там, где следует.

Офицер проверил пропуск.

— Часовой — дурак, — заметил он.

— Возможно, — ответил Гобо. — Но я не могу пререкаться с ним.