Генри Ландау - Белая дама

Его стали подсылать к заключённым в роли священника. Он внимательно выслушивал всяческие признания и всегда охотно брался передать на волю письмо или устное Сообщение. Иной раз он появлялся в камере в качестве своего брата-заключённого. В таких случаях перед тем, как водворить его — камеру, раздавались звуки ударов, стоны и возгласы: «грязный шпион!» [56]

Многие заключённые попадались на эту удочку. Лишь те, которые были знакомы с методами тайной полиции, награждали «заключённого» бранью или попросту отказывались разговаривать с ним. Число жертв Ганса Глимма росло. Однажды начальство в Брюсселе даже одолжило его антверпенской тайной полиции. Услуги этого провокатора оплачивались хорошо. Если ему удавалось раскрыть целую группу, его мзда достигала тысячи марок. Но сливки снимал сам Пинкгоф. Его пожаловали «железным крестом», а потом назначили начальником тайной полиции в Бухаресте.

И другие немецкие сыщики, владевшие французским языком, не без успеха выдавали себя за французов или бельгийцев. Примером может служить Жан Бюртар. Эльзасец по происхождению, он жил в Париже много лет и даже мог свободно изъясняться на парижском арго. Неудивительно, что еще накануне войны он был завербован в немецкую тайную полицию. В 1913 году он выкрал в одном из фортов Вердена снаряд секретной конструкции, введённый тогда во французской артиллерии. Это был смелый акт. В то время как его сообщник отвлёк внимание часового, стоявшего у склада с боеприпасами, Бюртар проскользнул в склад и сумел похитить снаряд. В начале войны Бюртар был послан с секретным поручением во Францию, но, скомпрометированный там, был переведён в Брюссель. С 1915 года он работал в брюссельской полиции, в секции «А», под руководством лейтенанта Шмидта. Действуя под вымышленными именами Поля Форстера и Поля Лефевра, Бюртар выдавал себя за бельгийца, обладающего обширными связями в Голландии. Он вошёл в доверие к мэру одного из крупных городов оккупированной Франции и получил большой подряд на закупки в Голландии. Вооружённый официальным письмом от мэра с печатью муниципалитета и немецкой проездной визой, полученной якобы по ходатайству мэра, Бюртар появился в Голландии, где документы открыли ему доступ в органы союзной разведки. О последовавших арестах я расскажу в другой главе.

В Антверпене немцы содержали специальную школу шпионажа и пункт по вербовке агентов, засылаемых в союзные страны. Немецкая контрразведка покрыла своей сетью всю оккупированную территорию: в каждом селении имелся полицейский пост. На содержании тайной полиции состояло несколько тысяч агентов. Таковы были внушительные [57] размеры аппарата германской контрразведки. Он был достаточно велик, чтобы наблюдать за несколькими миллионами бельгийского населения.

Нередко немецкой тайной полиции удавалось наносить Чувствительные удары органам союзной разведки, но порой она делала грубые ошибки. Ей мешали отсутствие должного сотрудничества и конкуренция между различными полицейскими управлениями. Каждое из них стремилось выслужиться и было склонно действовать на свой страх и риск. Такая же рознь существовала между всеми тремя секциями тайной полиции в Брюсселе. Часто немецкую полицию обманывали «двойные агенты», работавшие одновременно для обеих сторон: не всегда можно полагаться на информацию, купленную за деньги.

Вернёмся назад, к началу 1916 года, когда произошли события, сыгравшие важную роль в истории «Белой дамы». Речь идёт об истории Мари Биркель, Фокено и Крёзена.

Имена Фокено и Крёзена были хорошо известны немецкой тайной полиции уже в начале войны. Оба они доставили много хлопот немцам не только в качестве разведчиков, но и в качестве диверсантов. Во главе небольшой группы смельчаков они взрывали мосты и создавали постоянную угрозу немецким часовым на путях сообщения в Бельгии. Несколько участников этой группы было арестовано, а остальные бежали через границу в Голландию. Поступив во французскую разведку, Фокено и Крёзен стали организаторами разведки на оккупированных территориях.

Эти люди хорошо сработались. Несмотря на различие характеров и внешности, они дополняли друг друга. Француз Фокено, брюнет, невысокого роста, казался на первый взгляд хилым и болезненным, но его спокойное, умное лицо свидетельствовало о большом самообладании. Бельгиец Крёзен, великан, атлетического сложения, отличался железной решимостью и тонким умом.