Валерий Рощин - Воздушная зачистка

Этому совпадению я действительно радовался как ребенок. Зато перебороть и заставить себя поверить в то, что батарея ударит точно, почему-то не мог. Не мог до самого последнего момента.

Теперь же, схватив микрофон, скороговоркой выдаю:

— «Алмаз»! «Алмаз», слышишь меня?

— Да-да, «340-й». Как там у вас дела?

— Нормально. Только что прилетело два «привета».

— Я — «Алмаз», готов принять корректировку.

— «Алмаз», передайте «Иртышу»: отклонение незначительное — пусть присылают основной «подарок». Пусть присылают основной «подарок» по тому же «адресу»!.. Как поняли меня, «Алмаз»?

— Понял, «340-й». Ждите…

«Духи» молчат. Вероятно, прилетевшая бог знает откуда парочка снарядов, хоть и не нанесла существенного урона, но ошеломила, внесла сумятицу в их ряды. Все-таки неплохая это штука — оружие залпового огня. Особенной точностью не отличается, зато убивает противника дважды: сначала психологически, а потом… потом просто убивает!

Видать, наши ребята с батареи «Град» соскучились по настоящей стрельбе. Едва оперативная группа с борта Ан-26 передала полученную от меня информацию (голос передающего я отчетливо слышал в наушниках), как они долбанули вторично. И долбанули от всей души. Перерыв между пристрелочным и основным залпами составил не более десяти минут.

Результатом работы «Иртыша» становится огромный эллипс разрывов шириной около шестисот метров и с центром как раз в той точке, откуда по нам шарашили снарядами.

— Вот это подпалили им бороды! — беззлобно гогочет кто-то из десантников.

Народ выбирается из-за укрытия и заворожено смотрит на клубящееся облако пыли диаметром не меньше километра. Бортовой техник вертолета, вытирая ветошью грязные ладони, усмехается:

— Ну, даст бог, теперь поработаем спокойно.

— А долго вам еще осталось? — интересуюсь я.

— Не очень. Часа два-три…

Я связываюсь с ретранслятором и докладываю результаты второго залпа.

— Ну, как думаешь, «340-й», успокоились «бородатые»? — спрашивает кто-то из офицеров оперативной группы.

— «Алмаз», «подарок» пришелся по вкусу. На счет «успокоились» пока не знаю — полной уверенности нет, — пожимаю я плечами, будто далекий абонент способен рассмотреть мой жест. Однако расставаться со спасительной «соломинкой» не спешу: — «Алмаз», еще с полчасика покружить можете?

— Покружимся, «340-й». Если что — кричи. Батарея минут через пятнадцать будет готова к повторному залпу.

— Понял…

После нашего залпа все и впрямь успокаиваются, постепенно возвращаясь к работе и прежним занятиям.

«Неужели все? — спрашиваю я, подумывая вновь обосноваться на солнышке. И сам же отвечаю: — Возможны два варианта: либо мы их угомонили навеки, либо так проредили зубы, что очухаются не раньше вечерней зорьки. И оба варианта нас полностью устраивают…»

Из забытья вернул лейтенант.

— Поглядите-ка, вот упрямцы! Лошадей оседлали и атаку удумали! Басурманы хреновы… — цедит он сквозь зубы, глядя в окуляры бинокля.

Пришлось подняться.

Приставив ладонь ко лбу, я смотрю на размытую горячим воздухом темно-зеленую полоску леса… Пыльное облако развеялось, и теперь отлично видно, как высыпавшие из зарослей всадники, опрометью несутся по равнине в нашу сторону.

— Сорок, пятьдесят, шестьдесят… — считает лейтенант.

— «Духи»? — недовольно уточняет кто-то из техников.

— А то кто же?! — недовольно плюет с брони офицер. И, не оборачиваясь, кричит бойцам: — А ну-ка, парни, прицельными залпами из пушек. Приготовились…

Как и полчаса назад наводчики-операторы проворно ныряют под броню. Визжат электродвижки; маленькие округлые башни оживают; вороненые стволы дергаются вверх-вниз и замирают в ожидании команды…

Офицер медлит, выгадывая наилучшую дистанцию до первых и самых отчаянных кавалеристов. Потом делает отмашку:

— Огонь!

Грохочут частые выстрелы; над стволами вьется сизый дымок.

— Эк закувыркались!

— Все — керосин кончился — встали.

— Не понравилось!..

Техники сыплют остротами и вновь возвращаются к работе. На сей раз действия «духов» не представляют серьезной угрозы, и никто из спецов даже не думает спрыгивать с капотов.

Словно Кутузов, я стою на пригорке, прикрываясь ладонью от солнца, и наблюдаю за «славной» душманской конницей. Несколько всадников, скакавших первыми, падают; следующие налетают на них и тоже оказываются на земле… Атака захлебывается столь же резво, сколь и начиналась. Десятка три уцелевших «духа» поворачивают назад и скрываются в зарослях «зеленки».