Николай Черкашин - Знак Вишну

За сутки демонтировали искореженную установку, через день привезли новый насос, мощнее прежнего. И поставили его в невероятные сроки — за двенадцать часов! Но услышать победный гул новой техники Цыбулькину не удалось. Весь личный состав участка перебросили в город на осушительные работы в доках судоверфи.

В штольню D пришли люди точно в таких же замызганных ватниках и цигейках, какие мелькали здесь раньше. Но если бы Цыбулькин мог увидеть своего преемника, он с удивлением бы узнал того самого «смершевского» капитана, который так хорошо разбирался в водолазных баллончиках. «Прорабом» к себе на участок Горновой взял капитана Сулая, переодетого в шинель со старшинскими лычками на полевых погонах.

План операции «Маркшейдер», разработанный майором Алехиным, не отличался особым хитроумием. Он был прост и надежен, как самая древняя на земле уловка — засада.

Лейтенант Еремеев в число посвященных не входил.

Университет еще не работал, и не было никаких надежд, что в библиотеке, если она не сгорела, кто-нибудь окажется. Но сторож сказал, что в читальном зале главный хранитель библиотеки доктор Гекман со своей дочерью разбирает книги. Еремеев постучал в стеклянную дверь и попросил разрешения войти. Худой старик и женщина лет тридцати удивленно воззрились на вошедшего. И доктор Гекман, и его дочь давно уже привыкли, что военные входят без стука куда угодно и когда угодно. Еще больше поразила их просьба русского лейтенанта подыскать литературу по восточным религиям.

— Религиям какого Востока — Ближнего, среднего или Дальнего? — вежливо уточнил просьбу библиотекарь.

— Пожалуй, Индии. — Припомнил лотосы на пьедестале божка Орест.

— Лотта, — обратился старик к дочери. — Там, в двенадцатом шкафу… А впрочем, я сам.

Пока отец ходил за книгами, Лотта разобрала место на большом овальном столе и смахнула пыль.

— Вот это по религиям Индии. — Гекман веером разложил перед Орестом стопу книг.

Еремеев поблагодарил и раскрыл увесистый том. Монография по философии индуизма его не увлекла. Орест пролистал еще несколько книг, пока не добрался до «Путеводителя по бомбейскому этнографическому музею». Здесь, в фотоальбоме путеводителя, он нашел снимок группы индусов — белобородых старцев в белых одеяниях. На лбах у них — Еремеев глазам своим не поверил — чернела (а может быть, краснела, синела — фотография не передавала цвета) все та же буква U. Орест впился в текст под фотографией: «Группа бомбейских вишнуитов перед омовением в Ганге. Их отличают по U-образному знаку бога Вишну, который они носят на…» Читать дальше Еремеев не стал. Вишну! Кличка предводителя «вервольфов»! Вишну, Вишну, Вишну… Клавиша — ерунда! Метка на наволочке — тоже! А вот наколка на боку трупа — это уже кое-что! Может, это и был сам Вишну-главарь?!

От волнения Еремеев вылез из-за стола и стал прохаживаться по залу, огибая стопы книг. Доктор Гекман и Лотта с любопытством поглядывали на странного посетителя. Ходил, ходил и вдруг замер перед настенным барометром. Если он хочет узнать, какая будет погода, то это бессмысленно: в Альтхафене погода почти всегда одна и та же — дождь. Быть может, молодой человек никогда не видел барометра? Но ведь в нем ничего удивительного. Изогнутая стеклянная трубка, прикрепленная к шкале…

Именно со стеклянной трубки и не сводил Еремеев глаз. «Вот еще одна буква U — стеклянная! — усмехнулся он, едва взгляд упал на прибор. — Скоро это U будет мерещиться на каждом шагу. Не свихнуться бы!»

Орест и сам не мог сказать, что заставляло его так внимательно рассматривать трубку. «Школу напоминает, — решил вдруг он, — Иван Поликарпович, физик, приносил на урок что-то похожее…» В ушах возник скрипучий голос физика: «Запишем тему сегодняшнего урока: «Со-об-ща-ющи-еся со-суды…»

Еремеев стряхнул ненужные воспоминания и вернулся к недавней догадке.

Итак, диверсант, утопивший себя в колодце, носил знак Вишну. Но этого слишком мало, чтобы считать его верховным богом «вервольфов». В конце концов, он мог сделать эту наколку из верноподданнических чувств к своему хозяину…

— Герр лейтенант, вам оставить эти книги?

— Да-да, оставьте! Я завтра приду! — рассеянно попрощался Еремеев.

Весь вечер и следующий день Орест провел в приподнятом настроении. То, что он вызнал, — пусть мелочь, пустяк, жалкий фактик, который всего лишь штрих добавляет к общей картине, — но все-таки это уже контрразведка, а не мелкий угрозыск! Это ведь даже не гильза, найденная в грязи!