Герберт Крафт - Фронтовой дневник эсэсовца. «Мертвая голова» в бою

Так как все нам показалось спокойным, мы на полном газу проскочили пустынную деревню и исчезли в ближайшем лесу, который кончился через пару километров, и перед нами открылся широкий вид на холмистую равнину, покрытую кустарником и прозрачными березняками. Я остановил машину в лесу, укрыв ее от авиации. Деревянный мост обозначал переход из леса на открытую местность, на которой паслось несколько тучных коров. По поводу грузоподъемности моста наши взгляды разошлись. Я считал, что он еще может выдержать транспортер с личным составом, а унтерштурмфюрер Грютте, осмотрев опоры моста, как ответственный офицер, счел их слишком слабыми. Когда мы возвращались в лес, чтобы отправиться с добытыми сведениями в обратную поездку, за нами увязалась любопытная корова.

Мы уже хотели привязать ее к ближайшему дереву, чтобы потом сдать ее на кухню, как она через пару шагов по только что пройденному нами мосту взлетела на воздух. На наше счастье, корова своим весом привела в действие противотанковую мину.

Это первое вместе пережитое опасное приключение способствовало стиранию граней между офицерским и солдатским званиями, а также между человеком с высшим образованием и едва закончившим школу.

В ходе тяжелых боев мы прорвали оборону русских по реке Мшага под поселками Угорелый и Закибье. Слева от нас находилась Луга, а справа — озеро Ильмень. Теперь у меня была возможность ежедневно изучать карту. Иногда это были оригинальные русские карты, иногда — новые немецкие. И те и другие были неточные и путаные. Лучше всего было положиться на советы населения. Бывший советский сибирский солдат Вааль из дивизии был переведен в наш штаб, чтобы оказывать нам помощь в наших разведывательных поездках.

Теперь Вааль по своему согласию носил форму войск СС. Мы уважали нового товарища за его простоту и прямоту в обхождении. Было трудно себе представить, чтобы так хорошо в Сибири он сохранил способность говорить по-немецки. Он много рассказывал нам о своих родных местах, которые он, казалось, любил и куда хотел вернуться. Его рассказы способствовали тому, что мы кое-что вычеркнули из наших представлений о «недочеловеках». По его убеждениям, русские в своей массе — люди хорошие, а негодяи среди них — лишь отдельные явления. Я был убежден, что он верно нам служит, но не будет стрелять в своих вчерашних товарищей.

Мы стремительно наступали, и вдруг остановились. Была середина августа. Дивизия собирала и приводила в порядок части, потери которых снова оказались большими. Наш бывший уважаемый командир роты гауптштурмфюрер Шрёдель во время атаки русских был тяжело ранен, и лишь после рискованной контратаки его людям удалось его отбить и спасти. С простреленным легким он был первым же транспортом отправлен в тыловой госпиталь. Так наш Буви потерял своего начальника, которого все мы очень любили.

За дивизией «Мертвая голова» тянулся необозримый след — могилы. Молодые люди, преисполненные воодушевления и веры в правильность и необходимость этой навязанной борьбы, геройства и порыва, оставались навсегда в русских болотах, песке и лесах.

На моем «Адлере» Вааль и я были переданы в распоряжение штурмбаннфюрера Петерсена для проведения поиска. Задача состояла в том, чтобы направиться в тыл, в район Столыдови, отыскать на месте прошедших боев погибшего или пропавшего без вести офицера. Задача была поставлена лично Петерсену, который хорошо знал эту местность. Приехав на место, мы долго осматривали место боя. Ориентируясь по сильному трупному запаху, я наткнулся на пропавшего без вести молодого унтерштурмфюрера. Тяжело раненного, из-за контратаки противника его не смогли спасти.

Это было пять дней назад. А теперь сын любящей матери, гордость отца, лежал у моих ног. Его тело раздулось как бочка. Из раны тысячами выползали извивающиеся белые черви. Его открытый рот и ноздри тоже были белыми от множества этих мелких тварей.

Я смотрел на эту вечную жизнь и на мертвое тело. Что есть человеческая жизнь? Незначительное, подчиненное обычным законам природы НИЧТО. Смерть бросает нас, потерявших важность, в землю. Природе поручено растворить нас в отсутствие нашей значительности. Поручено личинкам, червям, копошащимся жукам, солнцу и иссушающему ветру. Из прекрасных, благородных черт лица, любимых женщиной, возникает серый пергамент, кусками и складками лежащий на контурах черепа. Тело, принадлежащее к элите, лежит здесь с вывернутыми членами и отвратительно воняет, разлагаясь. Ничто не отличает нас с момента смерти от других живых существ.