Георгий Ключарев - Конец Зимней грозы

Кочергин бросился вверх, к дороге, на ней все реже рявкали моторы грузовиков. Подняв автомат, лейтенант безрезультатно строчил в воздух. Бережнов и Софья Григорьевна в полусотне метров впереди, тоже напрасно махали руками — водители мчавшихся на север уже редких машин никого не замечали. Тогда Кочергин, завидев последнюю машину, бросился ей навстречу. Пронзительно взвыли тормоза. Грузовик, немного проскочив вперед, круто встал. Когда Кочергин, подтягивая сумку, едва добежал до машины, она уже тронулась. К удивлению, Софья Григорьевна уже прочно сидела наверху, на брезенте, куда ей, по-видимому, помог забраться солдат, освободивший место в кабине подполковнику. Лейтенант, сунув ему автомат, успел вскочить на подножку. Автомашина быстро летела в сторону Мышковы. Немецкие танки, отчетливо различимые на противоположной стороне балки, остались позади. Путь пересекла дорога, за которой стояло несколько глинобитных домиков. Дальше — ажурные кроны деревьев и заросли кустарника метили извилины реки.

«Вот и Мышкова!» — скользнул по ним взглядом Кочергин.

И тут же под вой тормозов, сорвавшись с подножки, полетел вперед. Оглушенный падением, он поднялся не сразу. Вокруг стояли атлетически сложенные военные в новеньких белых полушубках. Подняв руку и выпятив грудь, подошел коренастый человек, за ним вплотную автоматчики.

— Предъявите документы! — повелительным голосом потребовал командир. — Где ваши солдаты, подполковник?

— Разуй-ка очи, любезный! Как тебя? — с силой хлопнул дверкой машины Бережнов, шаря глазами по глухому воротнику его полушубка: — Мы танкисты, видишь? — ткнул он пальцем в петлицу. — Где, по-твоему, солдаты танкового полка, в котором не осталось танков? Что, невдомек? И те точки в степи видишь? Тут вот-вот будут фашистские танки!

— Не ваша забота! Прошу сдать оружие! — потянулся левой рукой к автомату человек в белом полушубке, выдергивая из кобуры ТТ.

Вместо ответа Бережнов с силой упер ему в грудь ствол ППШ. Полушубок вмялся. Лицо подполковника, черное и заросшее, покрытое бурыми пятнами кровоподтеков, доброго не предвещало.

— Во-о-оздух! — неожиданно для себя подал команду Кочергин. Все, в том числе и белые полушубки, бросились в придорожный кювет…

«Заградотряд гвардейской армии! — промелькнуло в голове Кочергина. — Стало быть, она уже здесь, на Мышкове! Не знают они, что мы выполнили приказ! — шевелил непослушными, распухшими губами лейтенант. — Не знают!..»

В просторном, ярко освещенном помещении штаба Сталинградского фронта в Райгороде была короткая пауза, наполненная скрытым нетерпением. К привычному духу овчины, сосновой смолы, древесного угля густо примешивался смачный запах борща, свежего ржаного хлеба, лука и табачного дыма. Ординарцы сноровисто, но без суеты молча убирали стол после позднего ужина. Нетерпеливо на них поглядывая и переминаясь с ноги на ногу со стопой карт в руках, у стола стоял долговязый молодой полковник — адъютант командующего фронтом. Закурить он не успел, но, разложив с операторами карты, рассчитывал сделать хоть пару затяжек. Во время работы никому курить не разрешалось, это он уже знал, хотя адъютантом стал вот только что, после ранения своего предшественника: тот получил его у одного из КП 64-й армии, сопровождая командующего. За столом, кроме командующего фронтом генерал-полковника Еременко, докуривая папиросы, сидело еще три генерала и несколько старших командиров. Некоторые неспешно прохаживались возле или стояли, разговаривая вполголоса. Все испытывали живое напряженное состояние здоровых, энергичных людей, занятых неотложными делами, которые спорятся, идут к успешному завершению и, сменяя одно другим, не внушают сомнения…

Еременко, коренастый и плотный, нетерпеливо встал и, привычно тяжело опираясь на массивную трость, прихрамывая, зашагал вдоль стола в сторону связистов и обратно. На мгновение остановившись, он молча взглянул на их согнутые спины, круто повернулся и снова подошел к столу, на котором уже раскладывались карты. Посмотрев на по обыкновению улыбавшегося маленького полного члена Военного Совета генерал-лейтенанта Хрущева, командующий вытер платком короткую сильную шею и сел рядом, спиной к столу, повернувшись к связистам.

— «Антенна», «Антенна»! Я — «Высота»! Даю настройку: раз-два-три!.. Прием! Прием! — твердил оттуда негромкий женский голос.

Он перекрывал монотонное бормотание многих приглушенных голосов, вызывавших штабы, повторяющих тексты телефонограммы со сводками за истекший день, докладами, срочными сообщениями.