Николай Сташек - Крутыми верстами

— А как же здесь? — забеспокоился он, не найдя сразу других слов.

— Не волнуйся! Свято место пусто не бывает.

В трубке умолкло, а Дремов так и продолжал сидеть неподвижно. Он сожалел, что не проявил настойчивости, чтобы уточнить, о каком Горбунове упоминалось в одном из приказов Верховного Главнокомандующего осенью прошлого года. «А видать, о нем. Душевный человек. Не раз приходилось подставлять плечи под одно заснеженное бревно, когда корчевали тайгу в «местах не столь отдаленных»…»

Так и не сомкнув глаз, вышел комдив перед рассветом на воздух. Ломило в висках, а мысли быстро мелькали в уставшей голове, захлестывали одна другую.

Оглянувшись вокруг, он зябко поежился. В восточной стороне неба щурилась заря, над поймой клубился молочный туман.

Вскоре появился Бражников, теперь уже полковник с четырьмя орденами на груди. Блеснув плотным рядом крепких зубов, поздоровался.

— Что, не спится? — спросил Дремов.

— Привычка, Иван Николаевич…

— Совсем неплохая. Много спать — добра не видать!

Бражников насупился.

— Хотел спросить… — начал он с намеком на якобы дошедшие слухи о повышении комдива. Дремов не успел выслушать. Попросил телефонист:

— Вас сверху, товарищ генерал. Звонил сам командарм.

— Ну что же ты, братец? — как бы с укором начал генерал Уханов.

— Слушаю вас, товарищ сорок третий, — ответил Дремов вполне официально, а сам подумал: «Неужели о том же, о чем говорил Горбунов?» — Не совсем вас понял…

Командарм изменил тон на серьезный, деловой:

— Состоялось решение о вашем назначении к товарищу Горбунову. Туда прибыть не позднее двенадцатого. Так что на все вам неполная неделя. Бразды правления передайте заму, товарищу Бондареву. Как он там? — спросил Уханов.

Дремов ответил не сразу. Даже после разговора с генералом Горбуновым услышанное теперь от командарма взволновало его.

— Так как? — повторил Уханов вопрос. — Как Бондарев?

— Думаю, можно доверить. Потянет.

— Вот и хорошо. Помогите ему побыстрее войти в курс дела.

Двое суток мотался Дремов и по переднему краю, и в частях второго эшелона, таская за собой полковника Бондарева, больше всего стараясь добраться до тех мест, где самому в последнее время не удавалось побывать, но о том, что на днях убывает, ни Бондареву, ни другим офицерам не сказал ни слова.

Лишь вечером, в разговоре с начподивом, когда тот спросил, можно ли верить слухам, Дремов ответил с некоторой грустью в голосе:

— Есть такое решение… Совсем не вовремя.

О новом назначении Дремов ни словом не обмолвился и в докладе партийному активу. Но никуда не денешься. В заключительном слове все же пришлось сказать.

Нелегко расставаться с людьми, с которыми пришлось ходить длинными и неимоверно крутыми верстами. Он прощался с дивизией, являвшейся для него не мачехой — родной матерью.

После собрания поспешили к нему и офицеры, и рядовые бойцы. Все они знали, что их командир достоин повышения по службе, и все же не хотелось с ним расставаться. Любили они его суровой солдатской любовью.

У командарма разговор был короткий, так как вопросы, связанные с перемещениями, были решены накануне. Теперь оставалось соблюсти формальность — представиться. Тут, как говорится, никуда не денешься: служба есть служба.

Воспользовавшись случаем, командующий вручил Дремову второй орден Суворова, которым тот был награжден за успешное форсирование дивизией реки Днестр. В заключение, как положено по русскому обычаю, выпили по чарке. Провозгласив тост, командарм обнял Дремова, поцеловал.

— Солдатское тебе спасибо, Иван Николаевич, за верную службу Отечеству! Желаю тебе всегда быть таким же боевым командиром и уважаемым коммунистом!

Задерживаться в штабе дольше необходимости не было, и Дремов поспешил в дивизию.

Перед глазами выстраивались шеренги знакомых и близких людей. Среди них была и Ядвига. «Как с ней?»

Когда до поворота в сторону полкового медпункта оставалось каких-то два километра, впереди, в районе штаба дивизии, с такой силой грохнули разрывы, что даже на довольно значительном расстоянии почувствовалось колебание горячего воздуха.

— Стой! — приказал Дремов, выпрыгивая из машины. За ним поспешил и полковник Бондарев. Глядя в сторону разрывов, они поняли, что авиация противника одной группой пикирующих бомбардировщиков наносит удар по району расположения выдвинутого ближе к реке армейского понтонного батальона, а другой, несколько меньшей, по штабу дивизии. И хотя наши зенитчики, открыв массированный огонь, сбили два самолета, остальные продолжали развороты над целями.