Алескендер Рамазанов - Война затишья не любит

– …них был один чужой. Офицер, не из коммандос, возможно, журналист. Его один раз видели в дукане Хакима, потом он уехал в Кабул. Последний раз видели в Кундузе у «Спинзара», дней десять назад.

– Узнайте о нем подробнее все, что можно. Кому подчиняется, где еще бывает. Платите информатору. У нас начальник разведки целой дивизии. Достаньте фотографию этого Астамана или как его? Покажите, может, что-то известно. Скоро этого подполковника переправят в Жавару. Здесь его держать опасно. Сам председатель «каджиби» дал приказ найти его живым или мертвым. И не обращайте внимания на то, что он обычный уголовник. Это их внутренние дела. Мне нет дела, что этого зайца погнал к нам страх перед своими охотниками. Сейчас он наш союзник. Понятно?

– Да, спасибо. Разрешите заметить, что «наш союзник» был начальником войсковой разведки и вряд ли знает офицеров из других служб… Их разведка изучает наши действия.

– Хорошо изучает! Вам придется объяснять, почему коммандос пришли сюда, как нашли мины? Кто оставил оружие в Хош-тепа? И эта странная карта.

– Клянусь жизнью, ничего мои люди не прятали, ни одного следа там не было. Пистолеты не наши. И карты у нас не было. Зачем? Половина моих людей – уроженцы здешних мест, они неграмотны, саиб. Для них что карта, что книга – одинаково недостижимы. Источник утверждает, что Астаман сказал, где искать оружие в сарае, запретил брать украшения, потом что-то указал на карте, и коммандос двинулись сюда. А здесь он босиком, как пьяный, пошел и остановился рядом с фугасом.

– Ваше счастье, что он не вышел на основной груз. Завтра ночью ящики нужно переправить в Кашгузар и дальше. «Тигрята» будут ждать на островах. Перед выходом свяжитесь с Джахангиром. Дальше следуйте его указаниям. Даже если он потребует людей на ту сторону.

– Будет сделано, господин.

– Ведите сюда этого ублюдка, тут, в овраге, ему самое место. Выполняйте решение комитета. И не стреляйте в затылок. Аллаху не нужны шахиды, которые не могут нормально работать лопатой. Вы представляете себе, как могла бы отработать эта сотня мин под Курган-Тюбе, Кулябом, у Нурека, в конце концов на дорогах, где нет саперов, патрулей? Какой урок захватчикам, какой пример нашим братьям! И все прахом из-за того, что один ишак не удосужился нормально замаскировать груз. Мы потеряли трех настоящих бойцов, пока доставили мины сюда. Пусть его кровь станет жертвой за героев. Кстати, с рассветом организуйте наблюдение. Если они сюда надумают вернуться – ввязывайтесь в бой, отвлекайте, уходите к Хош-тепа.

– Мы далеко не уйдем по пустыне. Они поднимут вертолеты.

– Ваша задача отвлечь. Разделите отряд на две части. Используйте ракеты. Один запуск – и вертолеты уйдут. Этот груз – ценнее наших жизней. Там, за рекой, просыпается народ. Таджики наконец-то задумались о том, что они часть уммы, а не изгои Востока… Ну, где эта падаль?

– Уже ведут, господин.

Послышались тяжелые шаги, будто несли неудобную поклажу, сдавленные хрипы. Астманов сжался и приготовился к худшему, различив на противоположном краю оврага черные расплывчатые фигуры. Вот эти двое в сторонке – они говорили о начальнике разведки и каком-то ценном грузе для «тигрят». А на краю исполнители. Так, где же «падаль»? Ага, вот, между ними, на коленях.

– Не тяните. Все формальности окончены, – услышал Астманов начальственный голос, и конец фразы завершился тремя приглушенными выстрелами…

– Все, господин, он мертв.

– Бросайте в яму, там ему самое место. И не вздумайте хоронить. Это урок тупым и ленивым, думаю, среди ваших людей еще немало таких. Между прочим, вас тоже могли сурово наказать. Вы отвечаете за жизнь каждого пленного своей головой. Это приказ высшего командования, решение наших учителей. Да продлятся их дни. Много ли нужно ума, чтобы перерезать горло оглушенной свинье. Эта ваша видеосъемка никого не устрашила, а вреда нанесла много. Но мне удалось уладить дело. В докладе укажите, что пленного убил по собственной инициативе, скажем, вот этот Файзали. И что он расстрелян по вашему приказу, на ваших глазах. Теперь вы мой должник дважды!

– Я ваш преданный раб и ученик, господин.

– Листовки с текстом приказа и комментарием на узбекском, таджикском и русском языках рассеивайте по дорогам, в местах, где бывает сороковая армия. Да не будьте мудрее Лукмана – советские солдаты не читают арабскую графику.

Тупой удар по дну оврага, и тело, обернутое в синий пластик, перетянутый веревкой, улеглось на расстоянии протянутой руки от убежища Астманова. Запах свежей крови и чужого смертного пота ударил в ноздри.