Алескендер Рамазанов - Война затишья не любит

– Да, бл…дь, если курить и пить до тех пор, пока огурец в горле не всплывет, так и табуретка Голгофой покажется. – Астманову стало неожиданно смешно от этой мысли, и он издал непонятные звуки из саднящего горла. Арзаев обернулся, и, поймав взгляд Астманова, издевательски ткнул себя двумя пальцами в шею. Вилы, мол, настали?

Все… Упасть и не двигаться. Ветерок гуляет на вершине, солнце спряталось за серое облачко. И пусть сердце займет свое законное место в груди, а не трепещет под кадыком.

– Леша, отдышался? Говори, что дальше. Не темни, твоя ведь затея? – Арзаев и Самко подошли вплотную. – Есть тут что, реально?

– Марат, вы же не искали пока. Давай, пусть по участкам осматривают склоны. Прочешут. Может быть. Должно быть. Дай собраться.

Астманов приподнялся, сбрасывая ранец, подсумки, потом принялся расшнуровывать ботинки. Арзаев и Самко с любопытством смотрели за его «шаманством».

– Голым пойдешь? Воды дать для омовения? – не удержался от иронии Арзаев.

– Оставь, пригодится, если обделаемся все вместе….

Арзаев, по всей видимости, хотел достойно продолжить пикировку, но Самко, останавливая ненужный спор, прихватил его за локоть.

Алексей запрокинул голову, вглядываясь в блекло-голубое небо, несколько секунд простоял в позе бескрылого ангела, а затем бесцветным голосом произнес:

– Марат, иди за мной, шагах в пяти. Ничего не говори. Если я буду останавливаться – внимательно смотри вокруг. Понимаешь, я – приемник, а что течет – аппарату все едино – сигнал. Я услышу, а ты должен увидеть. Теперь отходите, я покурю, достроюсь.

Астманов отвернулся, достал желтую коробочку «Зиппо». Нельзя целую капсулу, тогда три часа транса, и сорвется вторая, важнейшая половина дела. Он ковырнул желатиновую упаковку, высыпал на ладонь половину содержимого. Пепельные кристаллы медленно таяли на языке, и еще ощущалась их кисло-желчная горечь, как сердце вдруг ухнуло в пустоту, а голова стала заполняться сложными звуками, отдаленно похожими на звуки настройки большого симфонического оркестра.

«Там яма… Здесь яма тоже. Лагуна… Теплая вода… Раскинь руки… Они растворялись… Вагнер сначала – это не мое… Выбросит в Валгаллу… А, попалась птичка, стой, не уйдешь из сетей… Железные сети и птички железные… Ржавые… Горстка соли… И будет храмом нам Сары…»

– Стой, Леха, стой, мать твою!

Словно тупое шило воткнули в затылок. Астманов опустил руки, замер у бугорка сусличьей норы. Марат подскочил, рванул Алексея на себя, оттаскивая безвольное тело от едва приметной серой ниточки, уходящей вниз по склону в кружевные кустики полыни.

– Яша, поднимай всех на песок. Растяжка. Пусть идут след в след. Отводи от этого места. Да я же тут проходил вроде. Миловал бог.

– Бог или то, чем он накачался?

– Накачался, занюхал! Какая разница! Хочешь попробовать, сероглазый? Собирай бойцов!

Арзаев забросил казавшуюся бескостной руку Астманова на плечо и потащил назад, к песчаной макушке бархана.

– …делать?.. Что дать… шатырь? – с трудом говорил Марат.

Астманов слабо ткнул себя пальцем в бедро, губы не слушались:

– Анти…бот… Антибог… Две… Два… Антидот, коли.

– Марат, давай аптечку. Есть антидот? Давай, лицом вниз… Да ширяй через штаны, видишь, он стеклянный… Во, бл… где он такую гадость откопал?

Дурнота медленно таяла, мир восстанавливался в обычных красках и звуках, только перед онемевшим кончиком носа плавал стеклянный диск. Астманов пытался смахнуть наваждение, но хрустальная кругляшка вертелась, не давалась в руки.

Рота отошла на безопасное расстояние, залегла. Саперы забросили «кошки» – накладным зарядом было работать неразумно. Опасения оправдались, когда от одной растяжки рванули сразу две мины.

– Это что же они тут охраняют? Ни дорог, ни пещер. Мина-то у них денег стоит немалых. – Арзаев стряхнул комья глины и травяную труху, взметенные взрывной волной, поднялся, знаком остановил Шарипова, попытавшегося идти следом.

– Всем оставаться здесь… Куликов, со мной… Давай второй щуп. Пошли, сержант, теперь внимательней будем.

Новую растяжку Арзаев и Куликов обнаружили метрах в двадцати от первой ловушки. И опять две мины грохнули разом. «Духовские» минеры защищали подход к чему-то, скрытому на этих двух неприметных сотках. Миноискатель не понадобился – место схрона выдала полоска просевшей земли. Арзаев было занес щуп, но сержант остановил его:

– Не надо так… Я руками, помалу.

На глубине в полштыка пальцы сапера заскользили по странному материалу, брезент не брезент, пластик какой-то пупырчатый. Куликов вопросительно посмотрел на командира. Арзаев отстегнул стропорез: