Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

Реслер удивленно посмотрел на нее:

— Что ты, он старый член партии. Какие у тебя основания?

— Оснований нет. Пока просто предчувствие.

Анна стала рассказывать. Реслер задумался. Ему вспомнился разговор с Вальтером в абвере. Он тогда предположил, что Вальтер приехал из Советского Союза, неожиданно после этого его, Реслера, отозвали из абвера. Может быть, к этому приложил свою руку Вальтер Шульц — он мог, у него такой влиятельный дядя. Как он раньше не догадался? Подозрения Анны показались Реслеру серьезными. Во всяком случае, Шульца следует проверить.

— Надо сообщить об этом в Берлин. Пусть его отведут от операции. Я сделаю вместо него все, что нужно.

— Но когда и как сообщить? Я обычно всегда с ним и работать на рации без него не могу.

— Сейчас же, немедленно, пока его нет, нужно передать шифровку.

Анна взяла лист бумаги. Реслер стал диктовать. В телеграмме от имени Анны сообщалось, что она серьезно подозревает Вальтера Шульца в предательстве и предлагает парашютистов направить не к Махмуд-беку, а к друзьям Реслера, с которым встретилась в Тегеране. Она указывала координаты места, где “гости” из Берлина могут приземлиться. Реслер обеспечит их укрытие в Тегеране. Ответ Анна просила передать шифром, который известен Реслеру, по берлинской радиостанции в промежутках между обычными радиовещательными передачами на следующий день.

— Ну, я поеду, — сказала Анна, составив шифровку.

— Поезжай. Я зайду потом узнать, все ли благополучно. Вальтеру и вида не показывай, что подозреваешь его. Потом мы с ним расправимся.

Идя к дому, Реслер то и дело отвечал на почтительные поклоны правоверных мусульман. Он настолько привык к этому, что принимал знаки внимания незнакомых людей как должное.

У особняка, утопавшего в зелени сада, обнесенного узорчатой решеткой, Реслер остановился и нажал кнопку электрического звонка.

— Дома агаи Баят? — спросил он слугу, войдя в вестибюль.

— Он у себя.

Баят — крупный тегеранский домовладелец, популярный общественный деятель, был когда-то депутатом меджлиса, убежденный противник англичан. На этой почве он сошелся с немцами. Баят был связан с Реслером задолго до вступления союзных войск в Иран. Реслер первое время скрывался у своего друга в Кередже под Тегераном, потом перебрался к Баяту. Тот поселил его у себя в доме. Там было безопасно. Слуг Баят подбирал из числа своих многочисленных бедных родственников, и на них можно было положиться вполне.

Переодевшись, Реслер пошел к Баяту.

Домовладелец поднялся ему навстречу. Баят был широкоплеч и высок и выглядел довольно бодро, несмотря на свои шестьдесят лет и пряди седых волос в черной шевелюре. Молодили его карие искристые глаза.

— Агаи Баят, очень важное и срочное дело. Могли ли бы вы укрыть несколько гостей из Берлина? — прямо спросил Реслер.

Баят ответил не сразу. Прошелся из угла в угол по кабинету и остановился перед Реслером.

— Я понимаю, что они прибудут с серьезной миссией. Для меня это связано с большим риском, но вы знаете, Реслер, чтобы насолить англичанам, вековым угнетателям моей страны, я готов на все. Гостей можно укрыть на моей даче в Шимране. Для поездок в город вместительный “крайслер” будет в их полном распоряжении. Могу субсидировать эту операцию.

— Спасибо, агаи Баят, но думаю, нужды в деньгах гости испытывать не будут.

— А не связан ли их приезд с тем, что английское посольство ожидает какую-то важную персону из Англии? В посольстве идет подготовка к встрече.

— Возможно… Возможно, — заметил Реслер. Анна не посвятила его, в чем будет заключаться операция, которую должны провести гости из Берлина, но как только Баят заговорил о приезде важной персоны из Англии, он сразу понял, что ликвидация этой персоны, видимо, и есть цель операции. — Суть операции станет известна, только когда наши офицеры прибудут сюда, — сказал Реслер.

— Герр Реслер, чем еще я могу быть полезен?

— Прошу дать мне машину. Я хочу съездить в Кередж и осмотреть площадку, помните, я рассказывал вам, что облюбовал там место, вполне пригодное к приему самолетов.

— Пожалуйста, можете воспользоваться любой из двух машин. Но не поздно ли, может быть, лучше отложить на утро?

— Нет, медлить нельзя ни минуты.

Через несколько минут “крайслер” несся по кереджской дороге. Ночь была лунной и прохладной. Реслер с удовольствием высовывался в окно и подставлял голову встречному ветру. Немец был взволнован. Шутка ли, после долгого бездействия приобщиться к столь важному делу.