Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

Через два дня Светлов получил указание возвращаться в Берлин.

С тяжелым сердцем он шел к Роушан.

— Я получил указание фирмы немедленно возвратиться в Швейцарию, — сказал он ей.

Она удивленно смотрела на него.

— Но почему? У тебя здесь много незаконченных дел.

— Видимо, хотят выяснить обстановку, которая сложилась в Иране в связи с вступлением союзных войск. Не помешает ли это дальнейшим коммерческим предприятиям.

Роушан тяжело опустилась в кресло. На глазах у нее заблестели слезы.

Илья жалел, что не может сказать Роушан правду. Если бы она знала, для чего это делается, то отнеслась бы к его отъезду спокойнее.

— Я напишу тебе из Швейцарии, — пытался утешить ее Илья.

Роушан молчала, устремив неподвижный взор куда-то в пространство.

— У меня такое предчувствие, что мы никогда больше не увидимся, — сказала она и обняла Илью.

Он не стал ее разубеждать. Ему не хотелось продолжать говорить неправду.

В Швейцарии Илья явился в фирму “Барони”. Отто Крамер встретил его, как хорошего знакомого.

— Добираться до Германии придется нелегально. В Берлине считают, что швейцарский паспорт вам еще понадобится, а если в нем будет отметка о поездке в Германию, это снизит его ценность, — сказал он.

— Как же мне быть? — спросил Илья.

— Надо вернуть документы в паспортное бюро. Побудьте несколько дней в конторе, а потом возвращайтесь тем же путем, каким и приехали из Германии. Таковы указания Берлина.

Илья составил отчет для фирмы, написал два письма Роушан. В последнем сообщил, что его срочно командируют в США. Оформив документы в паспортном бюро, Илья выехал в Цюрих к Генриху Гелю. Гель, как и прежде хозяин хутора Бенц, поздно ночью перевез Илью через Рейн на германский берег.

На хуторе Бенца Светлова ждал младший офицер абвера. Он привез ему форму и документы. Илья переоделся и, не дожидаясь рассвета, выехал на машине в Мюнхен, чтобы пересесть там на берлинский экспресс.

Илья не узнал Берлина. От немецкой аккуратности не осталось и следа — улицы запущены, витрины заколочены, многие магазины закрыты. Машин мало, И дома все изменилось.

Ганс Шульц совсем одряхлел. Он плохо видел, еще хуже слышал и говорил невнятно. Очень постаревшие Амалия и Эмма измучились с ним. К приезду Ильи старик остался равнодушен. Видно, война и одиночество доконали старого Ганса.

Илья был подготовлен к этому. По письмам старика чувствовалось, что он совсем плох.

Утром Илью вызвали к Канарису.

В кабинете адмирала все было по-старому, если не считать отсутствия собачонок. Да на большой карте мира появилось больше разноцветных флажков, которыми Канарис отмечал ход военных операций.

Не изменился и сам адмирал. Он радушно встретил Илью, справился о здоровье Ганса Шульца и долго сокрушался, что тот скверно чувствует себя.

Илья доложил ему, как была сорвана диверсия на иранских дорогах, Канарис сказал:

— Вас поздно включили в операцию, но я надеялся, что вы позаботитесь, чтобы все было готово.

— Я торопил Югансона и Киреева, докладывая о своих опасениях Миллеру.

— Югансон — бездельник.

— Простите, экселенц, но мне кажется, что основная беда в неожиданности вторжения большевиков.

— Беда в том, что все мы в глубине души не верили, что они решатся на такую акцию при весьма неважном для них положении на фронтах. Да и вы, наверно, думали так. Основная вина падает, конечно, на нас.

Адмирал, задумавшись, постукивал карандашом по столу.

— Когда Киреев успел передать русским, где находится ваша группа? — спросил неожиданно он.

— По-моему, перед отъездом из Тегерана. У него, наверно, была рация. Где мы остановимся, Киреев знал: он бывал там не однажды. Собственно, по его рекомендации мы и сделали это место своей штаб-квартирой.

— Как фамилия помещика?

— Дохуда.

— А почему он в тот момент был не с Югансоном?

— Югансон послал его подготовить машины для доставки взрывчатки на места. Когда я поехал в дом Дохуды, где у нас хранилась рация, я застал Дохуду дома, он ожидал шоферов. Мы вместе с ним видали, как советский десант забрал Югансона, Киреева и взрывников.

— А не предал ли вас Дохуда?

— Не думаю, экселенц. На мой взгляд, он верный человек.

— Да, пожалуй, вы правы. Судя по тому, как русские быстро забрали всех людей, которые были известны Кирееву, и обнаружили склады с боеприпасами, о которых он тоже знал, скорее всего предатель — Киреев. Вы нуждаетесь в отдыхе?