Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

Встретил адмирал Илью, как старого знакомого. Но это показное радушие насторожило Илью. Он знал, что Канарис — старый и опытный разведчик, начавший свою карьеру еще в период первой мировой войны в США, где под руководством фон Папена организовывал диверсионные акты. Ездил в Испанию, был арестован, но, задушив зашедшего к нему в камеру священника, бежал в его одежде из тюрьмы. Потом служил в германском военно-морском флоте. Вновь пришел в разведку в 1935 году.

— Как здоровье дяди? — первым делом осведомился Канарис. — Мне не понравился его вид.

— Сейчас дядя стал чувствовать себя лучше.

Канарис расспрашивал Илью об учебе в университете, осведомился, как он знает персидский язык. Предупредил, что придется сначала пройти специальные курсы, а уже потом он получит чин и назначение.

— Вы, кажется, часто бываете у фон Микка? Я немного знал его по Испании. Несчастный человек, этот инсульт выбил его из колеи. Кстати, когда ваша свадьба с Эльзой?

— Думаю, в самое ближайшее время, — ответил Илья, немного удивленный: оказывается, Канарис успел собрать о нем довольно обширные сведения.

— Продолжает ли бывать у фон Микка Рихард Шеммель? Удалось ему заполучить руку и капитал Эмилии Шнель?

— Похоже на то, что он на пути к успеху, — ответил Илья.

— Ну, а старик Пауль Вермерен все продолжает философствовать о воспитании молодежи?

— Он любит поговорить на эту тему.

Канарис поднял телефонную трубку, вызвал майора Венцеля.

Вошел низенький и полный офицер с папкой в руках.

— Майор Венцель, познакомьтесь — герр Вальтер Шульц, востоковед.

Илья поднялся с кресла, майор пожал ему руку.

— Герр Шульц владеет персидским языком, — продолжал Канарис, — мне кажется, он подойдет в группу Среднего Востока, разумеется, после окончания курсов. Поговорите с ним и оформите.

Венцель шагнул к столу, развязывая на ходу папку.

— Бумаги потом. Займитесь герром Шульцем, — сказал адмирал.

Венцель захлопнул папку и, приглашая взглядом Илью, направился к двери.

Илья встал, поклонился Канарису и вышел вслед за Венцелем.

В этот же день вечером в доме фон Микк состоялся семейный совет, на котором присутствовали фон Микк, фрау фон Микк, Эльза и Илья. Обсуждался вопрос о свадьбе. Узнав, что Илье предстоит еще учиться на курсах, фон Микк, не глядя на Эльзу, сказал:

— Приобретение новых знаний требует времени и прилежания. Пока не окончены курсы, о свадьбе не может быть и речи.

Старик кривил душой. Не в этом было дело. Сильно пошатнулось его финансовое положение, и фон Микк решил спастись, более выгодно пристроив дочь.

Эльза вскочила, хотела что-то сказать, но из глаз ее хлынули слезы, и она, махнув рукой, выбежала из комнаты. Мать вышла вслед за ней. Отец насупился. Илья сидел, не зная, что сказать. Ему было тяжело. Очень хотелось пойти успокоить Эльзу.

Возражать сейчас фон Микку, он знал, было бесполезным делом — старого дипломата не разубедишь. Да и стоит ли? Может, так будет лучше? Он поднял голову и сказал:

— Может быть, вы и правы. Разрешите мне все обдумать и поговорить с Эльзой.

— Я согласен. Обдумайте, взвесьте все хорошенько. Повлияйте на Эльзу.

Илья попрощался и вышел.

Позвонил он Эльзе по телефону через несколько дней и зашел. Его встретила заплаканная Эльза. Они были одни в огромном зале, где обычно принимали гостей.

Выслушав Илью, Эльза сказала:

— Мы ведь взрослые люди. Давай поженимся, и все.

— Милая, ты должна понять, что это зависит не только от нашего желания, — как можно мягче проговорил Илья.

— У меня предчувствие, что нашей свадьбы не будет никогда. Нас разлучат.

— У тебя слишком мрачные мысли. Быть свадьбе или не быть, зависит от нас. Сейчас речь идет о том, чтобы отложить ее.

— Ты уверен?

— Да, милая, — ответил Илья. Он сказал Эльзе неправду, но другого выхода не было.

Эльза встала и подошла к Илье,

— Я знаю, ты любишь меня, и все-таки чего-то боюсь.

— Отбрось тяжелые мысли. Давай лучше поговорим о будущем. — Илье искренно было жаль девушку.

Иногда ему казалось, что он смог бы перевоспитать Эльзу. Но стоило поразмыслить об этом в иной обстановке, и становилось совершенно очевидным, что приблизить ее взгляды к своим вряд ли удалось бы. Она не настолько его любит, чтобы пересмотреть свои убеждения, поступиться ими. У них никогда не было бы духовной близости, общих взглядов.

Послышались чьи-то шаги. Эльза отошла к окну.

— Вижу, у вас состоялось серьезное объяснение, — сказала фрау фон Микк, — напрасно ты, Эльза, делаешь из этой небольшой отсрочки трагедию.