Богдан Сушинский - Субмарины уходят в вечность

Старший офицер «Демона» попытался было взбунтовать команду и двинуться на выручку командиру, но был тотчас же арестован и, по скорому приговору суда, расстрелян вместе с еще тремя моряками с «Черного призрака».

Уже к вечеру следующего дня Штубер радировал в Главное управление имперской безопасности о том, что мятеж, организованный сторонниками коменданта фон Визнера, а следовательно, сторонниками сдачи базы аргентинским властям, подавлен.

Предатели — список был приложен — преданы военно-полевому суду и казнены. Специальная диверсионная стая, в составе боевых субмарин «Колумбус», «Демон» и «Викинг», а также субмарины обеспечения «Черный призрак» — создана и приступает к операциям. База «Латинос» полностью находится под его, Штубера, контролем, а значит, под контролем СД, и готова для выполнения любой секретной миссии высшего руководства РСХА и рейха. Ведутся работы по превращению базы в хорошо укрепленный оборонительный район. Налаживаются связи с местными властями. Определена местность для создания военизированного поселения офицеров СС, кригсмарине и люфтваффе. Местность для поселения офицеров вермахта и гражданских чиновников будет определена в ближайшие дни.

Когда Скорцени явился с этой радиограммой к руководителю РСХА обергруппенфюреру СС Кальтенбруннеру для доклада, тот был приятно удивлен. В суете последних дней он совершенно забыл о некоем оберштурмбаннфюрере Штубере, которому было поручено навести порядок на базе «Латинос», чтобы передать ее под контроль СД. К тому же, в его представлении, процесс «вырывания» морской базы из военно-мафиозных рук людей все еще могущественного гросс-адмирала Деница обещал быть долгим и скандальным, с привлечением с обеих сторон берлинских «покровителей. А тут вдруг…

— Вы, Скорцени, уверены, что на базе все именно так, как обрисовано в радиограмме? — на всякий случай усомнился Кальтенбруннер.

— Я послал туда троих лучших своих диверсантов. А Штубер никогда бы и голоса не подал, если бы на все сто не был уверен в своей победе.

— Это тот барон, сын генерала Штубера, который прославился в России?

— …Который прошел отменную закалку Восточным фронтом и партизанской Россией.

— В таком случае мы с вами, Скорцени, спасены: в течение прошлой недели фюрер, Гиммлер, Дениц и Борман, причем каждый в отдельности, потребовали от меня данные о некоей абсолютно надежной и защищенной латиноамериканской базе, которая стала бы основным эмиграционным пунктом при уходе из Германии их людей. И прежде всего — самих высших руководителей армии, флота и рейха. Как вы сами понимаете, до получения этого рапорта назвать такую базу я не мог.

— Мне это тоже не давало покоя. Но вы помните, с каким трудом мы добивались приказа фюрера о назначении Штубера военным губернатором Германской Патагонии и комендантом базы.

— Очень уж смущала его эта, невесть откуда явившаяся, вами же, Скорцени, придуманная Германская Патагония. Однако теперь… Думаю, что даже фюрер будет приятно удивлен.

— Уже готовлю представления к наградам на всех троих.

— Ну-ну, удивляйте нас дальше, Скорцени. — А когда обер-диверсант рейха уже готов был оставить его кабинет, вдруг спохватился: — Надеюсь, вы учитываете то прискорбное обстоятельство, что какие-то «места под аргентинским солнцем» — с земельными участками, банковскими счетами, небольшими виллами и, возможно, на первых порах какими-то скромными должностями на самой базе, — могли бы пригодиться и нам с вами?

— Иначе, зачем бы я рисковал своими лучшими диверсантами?

Апрель 1945 года. Германия.

Берлин. Рейхсканцелярия. Бункер фюрера.

Войдя в штабной отсек, фюрер решительно, с какой-то фанатичной подозрительностью, осмотрел присутствующих. В эти минуты здесь находились: начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал пехоты Кребс; командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг; гаулейтер Берлина и министр пропаганды Геббельс; генерал Бургдорф, призвание которого Гитлер в эти мгновения так и не вспомнил; его, фюрера, адъютант майор Йоганмейер, служивший связным-посыльным между ним и штабистами; еще какие-то офицеры, находившиеся здесь в ожидании то ли важных вестей, то ли дальнейших бессмысленных распоряжений…

Всем им казалось, что Гитлер явился с какой-то особой новостью, возможно, даже с долгожданным приказом об эвакуации его личного штаба и штаба сухопутных войск в Баварию, поэтому все напряглись, приняли стойку «смирно» и терпеливо ждали оглашения очередной воли фюрера.