Александр Колотило - Афганистан идет за нами вслед

С такими вот познаниями и ступил Степанов на древнюю землю сопредельной страны. Где-то здесь побывал и Александр Македонский. Правда, кажется, тут и закончился его славный путь непобедимого полководца. Подкосила болезнь. Потому как не вспомнить Сухова из известного кинобоевика: «Восток — дело тонкое»?!.

Уже опустилась ночь. Все порядком продрогли, а машины не было. Коротали время в разговорах. Солдат-узбек просвещал товарищей, рассказывая о местных традициях и обычаях. «Дикий народ…» — говорил с заметным гордым превосходством, напрочь отметая свое отдаленное родство с собратьями по вере.

Через некоторое время машина с афганцами прошла обратно. С ее кузова опять что-то кричали. И вновь десантники не поняли, какие чувства хотели выразить проезжавшие. В кишлаке монотонно и заунывно затянул молитву мулла. Почти сразу же в другом конце населенного пункта надсадно завыл пес. Казалось, он вторит творящему молитву. Это и рассмешило, и породило в сердцах гнетущее чувство. Один пел на чужом человеческом языке, другой, если можно так сказать, — на зверином. Но оба обращали свой иступленный зов к этим черным холодным и вечным небесам… Один был движим фанатичной верой, другой — животным инстинктом…

Наконец подошла машина. Загрузили ящики, с трудом втиснулись сами в крытый брезентом кузов. «Шестьдесят шестая» увезла всех четверых в ночь. Ехали недолго. Степанов, спрыгнув на землю, увидел пару разбитых палаток, ряд машин. В свете взошедшей луны признал Орловского и Медведя.

— Иди ужинай и получай автомат, сейчас начнется, — сказал начальник прибывшему.

Что начнется и где начнется — никто толком ничего не знал.

Перво-наперво Степанов принял из рук выдававшего оружие новенький «пять-сорок пять» и полный боекомплект патронов — четыреста пятьдесят штук. «Не надо мне, есть свой, десантный», — пытался было отказаться от штык-ножа. Однако выдававший оружие настоял. Пришлось уступить. Теперь об офицере можно было и впрямь сказать, что он вооружен до зубов.

Разыскав в темноте палатку «комендачей», Алексей подошел к столу. Нашел вскрытую консервную банку. Попробовал ее содержимое. Рыба была холодной и приторной. Отставив, пожевал сухую галету, выпил кружку чая.

Выйдя из палатки, встретил Терентьева и Батурина. Обменялись впечатлениями. Валентин Батурин, ушлый, как и большинство прапорщиков, уже разузнал новости.

— Там вот, вдали, кто-то сделал макет виселицы, — рассказывал он. — Подцепили к перекладине чучело, изображающее десантника на стропах.

— Чушь, — высказал свое мнение Степанов. — Наслушался ты сплетен…

— Говорят, в самом деле видели этот макет, — заступился за товарища Терентьев. — Если что, мы покажем, где раки зимуют. Забудут эти штучки. Слышал, сейчас начнется?.. Прорываться будут в Кабул… Если придется, мы им…

И опять: что начнется, кто будет прорываться и кому Николай грозился показать, где раки зимуют, — никто толком объяснить не мог.

— Главное, мужики, не отлучаться поодиночке, места незнакомые. Будьте на виду, — предупредил Алексей.

По опыту он знал, что неприятности случаются всегда с теми, кто отобьется от общей массы. Спрятался нерадивый солдат поспать на ученьях в кустарник, пошли танки или боевые машины… И полетит родителям казенная бумага: «При исполнении воинского долга…» Или как там еще? — «При выполнении обязанностей службы»?.. Точной формулировки печального извещения Алексей не знал. Таких случаев у него в роте, которой он командовал до перевода в штаб, не было.

Втроем вышли на пригорок. Присели на камень. Закурив сигареты, устало сгорбились, опустив плечи и глядя себе под ноги. Вдруг послышались автоматные очереди. Привыкшие к полигонам, сначала не обратили внимания на начавшуюся стрельбу. Но это раздвоение, когда каждый жил еще мирными понятиями, длилось секунды.

«Патроны-то у всех боевые…» — ворохнулась мысль у Степанова. Вскинув голову, увидел плывущие в ночном небе трассеры. Пули расчерчивали темное пространство вдоль и поперек.

— Началось… — раздумчиво проговорил Алексей. Потом, вдруг сразу спохватившись:

— В лагерь!..

Подбегая к Орловскому, увидел шедший на посадку «Ан-двенадцатый». В хвост ему вел огонь длинными трассами пулемет, установленный в конце взлетки. Чей он был? — Не наш, конечно…

— Где солдаты? — накинулся с ходу капитан на старлея.

— Как — «где»? Они же были с вами. Кто ими командует? — Шилов! Кстати, а где он сам? — Степанов стал озираться по сторонам, пытаясь взглядом отыскать запропастившегося прапорщика.