Константин Эрендженов - Сын охотника

А за соседней кибиткой, подсматривая за ним, торжествовали победу Бадма и его сподручные. Бадма всем, кто участвовал в завертывании верблюжонка в волчью шкуру, выдал по два гривенника. «Наймиты» были довольны. И только один возразил:

– Ты ведь обещал по тридцать, а дал по двадцать копеек.

– Мало всыпал ему отец, – надменно ответил наниматель.

– А мы при чем?

– Не сумели учительницу задержать на полпути. Что, не могли ее о чем-нибудь спросить, чтобы остановилась.

Никто не возражал: «хозяин» был прав.

Мерген смотрел сквозь щелку в кибитке на этих заговорщиков. Догадывался, что речь идет о нем. Но как узнаешь, что там опять замышляется…

Солнце, нещадно палившее целый день, начало остывать и клонилось к закату, когда Хара Бурулов подъехал к саду, среди которого белела роскошная кибитка Цеди. По обычаю предков всадник объехал поместье по ходу солнца, справился у батрака, дома ли хозяин, и, поправив на себе одежду, вошел в кибитку.

Слева от порога конюх Бадаш, тихий, запуганный человечишка, и погонщик верблюдов Муула, тощий, как осенний стебель полыни, плели из сыромятных ремней вожжи. Справа хозяйский егерь готовил поводки для гончих собак. Сам же хозяин восседал в глубине кибитки на пестром возвышении из ковров и одеял, Он держал в руках разобранную немецкую двустволку. Было ясно, что здесь готовятся к охоте.

– А-а-а, самый меткий охотник пожаловал к нам, – с ехидцей протянул Цедя. – Ну-ка, ну-ка почисть это ружье, посмотрю, как это делают знаменитые стрелки.

Гордому охотнику не хотелось угодничать перед бывшим зайсангом. Но пока что Цедя был по-прежнему самым богатым и влиятельным человеком в округе и умело пользовался этим для устройства своих житейских делишек, поэтому с ним лучше не ссориться.

Хара почтительно поздоровался с хозяином, взял в руки ружье и со знанием дела стал его чистить.

– Ты догадываешься, зачем я тебя вызвал? – спросил Цедл, поглаживая иссиня-черную холеную подковку усов.

– Ваши пути, как и пути господни, неисповедимы, – уклончиво ответил Хара.

– Недавно ты в окрестностях святых озер убил двух волков. Если так будет и дальше, то что должны делать мои собаки? Из-за тебя мои гончие за последние два года не загнали ни одного волка.

– Обленились? – нарочито наивно спросил Хара.

– Ты из-под носа у них выхватываешь добычу, – повысил голос Цедя. – Если дальше будет так продолжаться, они разучатся не только гонять волков, но станут бояться лисиц и зайцев.

– Но ведь собаки ваши, вы им и приказывайте, – все так же смиренно говорил Хара.

«Э! Было бы это старое время, показал бы я тебе, как меня дурачить», – подумал Цедя. Но продолжал все так же спокойно, привычным тоном приказа:

– Так вот, чтоб отныне ты не только в районе святых озер, но даже в окрестных балках не охотился на волков. А если заметишь волка, сообщай мне. Я с ним расправлюсь сам.

– Но станет ли волк сидеть и ждать, пока вы придете с собаками? – озабоченно развел руками Хара.

Цедя от ярости покраснел. Однако смолчал, уверенный, что он в другом месте покажет свою силу и власть этому совсем вышедшему из повиновения голодранцу.

А Хара между тем промыл теплой мыльной водой патронники и, намотав на конец шомпола марлю, начал прочищать стволы, насухо вытирать. Потом по-хозяйски смазал их ружейным маслом. Подняв стволы вверх, посмотрел в их сверкающие отверстия.

«Кто играет с собакой, остается без подола, кто шутит с богачом, остается без головы, – вспоминал Хара старинную поговорку. – Что поделаешь! Пока этого мироеда терпит Советская власть, придется терпеть и мне».

А Цедя продолжал свое:

– Другому я бы сказал, что буду натравливать собак, если ослушается. Но люди говорят, что даже самые злые собаки на тебя не бросаются. – Цедя хитро прищурил и без того узкие маслянистые глаза. – Говорят, ты умеешь укрощать злых собак, и они не лают на тебя даже темной ночью. Это правда? – и Цедя оскалился.

– Если говорят, значит, правда, – раззел руками Хара. – Когда я родился, первым благословением моего деда были слова: «Чтоб ты рос и мужал, и чтоб никогда не слышал нареканий от людей, и чтоб на тебя не лаяли собаки!» Насчет собак сбылись слова моего деда. Да и нарекание от людей слышу впервые, – ответил Хара независимо.

– Слышите, что говорит мне охотник? – вспылил Цедя. – Он со мной хочет потягаться. Ну что же, посмотрим, как тебя помилуют мои собаки! Приходи ночью, спущу собак. Если унесешь овцу, будет твоя! Выбирай самую лучшую.