Николай Родичев - Не отверну лица

Майор продолжал, будто ничего не заметив:

— Некоторые из вас пойдут не на Запад, по прямому пути к трону, а на Восток, в дремучую глубь России. Пусть это не вызовет ваших нареканий на судьбу, господа. Она у вас у всех в конце концов будет одинаковой. Такова особенность жизни нашего поколения: идти не туда, куда хотелось бы, заниматься не тем, к чему имеешь назначение. Тут же может возникнуть другой вопрос: почему я не предрек никого из вас в правители довольно обширной и весьма привлекательной державы — России? Я мог бы ответить на этот вопрос таким образом, что среди вас не оказалось ни одной подходящей кандидатуры, и был бы, вероятно, прав. В самом деле, управлять в вашем возрасте еще не покоренной державой, что может быть сложнее и трагичнее? Короче говоря, господа, можете поверить мне на слово: нет ничего завидного в судьбе человека, которому уготован путь к трону в России. Только великому фюреру, который столь не похож, на всех нас по масштабам своих замыслов и устремлений, такая задача по плечу. Мы должны сегодня помочь фюреру в осуществлении этого непостижимого дела хотя бы из соображений накопления опыта в руководстве своими провинциями. Дело даже не в том, чтобы победить русскую армию. Не исключена возможность, что это нам когда-нибудь удастся, как удавалось предкам. Не в этом суть, господа. Зайдя в глубь России, фюрер с поразительной прозорливостью обнаружил тайну, искусно скрываемую большевиками от мировой общественности: народ этой страны нетерпимо относится к любой форме правления, которую мы в состоянии им предложить на сегодня. Русские уничтожили всех царей, королей, баронов, премьеров и военных диктаторов, не только приходивших к ним с предложением своих услуг извне, но и своих собственных... Даже смотрителей гаремов, — кашлянув, подчеркнул он. — Русские избирают своих правителей по доброй воле — и в этом вся неожиданность для нас, господа, если не сказать трагедия. Я оказался бы в ваших глазах безнадежным лгуном, если бы предсказал любому из вас успех на таких «выборах» в России. Думаю, все мы поступим благоразумно, если не станем создавать суеты вокруг русского престола. Ваша миссия, в частности, состоит в том, чтобы помочь фюреру в этой своеобразной кампании, дабы он скорее одержал победу. И тогда Россия откроет вам всем путь к королевским и министерским званиям. Россия, господа, может все вам дать или все у вас забрать — иного выхода нет. Таковы законы в этой варварской стране... Итак, в добрый путь, господа! — глубоко вздохнув и вытянув руку с гуцульской сопилкой в сторону восходящего солнца, сказал Шоор. — Если, уже будучи правителями крупнейших держав света, даже такой державы, как Америка, вы ощутите потребность в убийцах, поджигателях, насильниках, не забудьте о существовании майора Дитриха Шоора. Я, как и ныне, к вашим услугам, господа. Не стесняйтесь даже в тех случаях, когда войну вы затеете друг против друга. Меня не будет интересовать, кого будут убивать и насиловать ваши солдаты. Война — моя профессия, и я охотно поделюсь своим опытом с кем угодно, уважая обе дерущиеся стороны...

Кто-то снова захохотал. Но Шоор остепенил смеющегося властным взглядом.

— Если вам все понятно, прощайте, — поклонился строю Дитрих Шоор.

Это было трогательно и страшно. Но покорные войсковой выучке сановные члены зондеркоманды рявкнули дружно:

— Хайль Гитлер!

Густав молчал, пораженный, не успев и даже не догадавшись выкрикнуть вместе со всеми. Ему казалось, что сопилка в руках майора сейчас заиграет что-нибудь скорбное, обнаружив свои скрытые свойства. Шоор даже поднес сопилку к губам, но вдруг отвернулся и злобно сплюнул.

Грузовик взвыл, расшвыривая колесами глинистое месиво и опасно разворачиваясь поперек дороги. Мотор замер. Лязгнула дверца кабины, и шофер опять похлопал ладонью по тенту. Темный брезент гудел под ударами руки, как железный. Четверо в кузове схватились за лопаты и стали по одному выпрыгивать на дорогу. Как бы извиняясь за свою оплошность, шофер буркнул тихо:

— Совсем немножко не доехали...

Густав отозвался, заправляя бревно под заднюю ось автомашины:

— До Москвы не близко.

Он, конечно, понимал, что шофер Герхард Штумм имел в виду близлежащее селение — его можно было скорее угадать по запаху гари, чем разглядеть сквозь редкий сосняк. Где-то впереди монотонно тявкала собака. Четверо без особого энтузиазма — им чертовски надоела эта работа! — обступили кузов машины.